Тайна Летающей Женщины или Исповедь Старейшины Чая

Глаза Темурджина трудно привыкали к свету. В глубоком раздумье он возвращался в свою юрту. Подъехав к расположению отряда разведки, он окинул взглядом своих воинов, больше напомнивших ему разноцветный табор цыган, чем то войско, которое он хотел иметь и которое он увидел в подземной усыпальнице «Первого Императора»[15].

— Учитель, — произнес Темурджин, — если таков их мертвый император, то каков же их живой император? Я хочу его видеть.

Но ответа не последовало. Темурджин резко остановил коня, рослый вороной десятилетний мерин длинных линий, около шести чжанов в высоту, от напряжения встал на дыбы. Темурджин обернулся, однако Учителя не было. Развернувшись, он поскакал назад. Недалеко от входа в усыпальницу стоял великолепный белый мерин Учителя, а сам он неподвижно лежал на песке. На теле Учителя не было никаких ран, но он был мертв. Соколиные глаза Темурджина видели все, как при вспышке сильного света. Какое-то десятое чувство подсказало ему, что он должен уезжать отсюда, и чем скорее, тем лучше. Слышавший тысячи невероятных легенд об этой усыпальнице, Темурджин не осмелился подъехать к Учителю и с острой болью в сердце поскакал прочь.

Что значит быть одиноким среди стотысячного войска, которое подчиняется твоей воле? Богам тоже нужен отдых, и у богов тоже есть сердце. И сердце Темурджина болело. Однако картины его будущей империи стали возникать у него перед глазами, как будто яркие вспышки молнии выхватывали из пространства эти объемные видения. Он уже знал свой дальнейший путь. Он ясно видел свою цель. И самой первой картиной на его пути к его великой цели была картина прекрасного города, такого прекрасного, какого он никогда не видел, но который его воображение рисовало ему как ключ к овладению всем миром, как ключ его души.

Ханчжоу — жемчужина среди озер.

Утром следующего дня войско Темурджина выступило в Ханчжоу.

Взгляд Темурджина утопал в желтом терракотовом песке, а видения дарили ему картины драконообразных морских кораблей, стоящих на рейде в раскинувшемся среди живописной гавани огромном порту, в котором сновали тысячи грузчиков, несущих на корабли тончайшие расписные шелка невероятных цветов и оттенков, которых никогда не мог видеть пустынный хан наяву. И только вода, вода до самого горизонта, где сине-зеленая полоска касается пронзительно-голубого неба...

В Ханчжоу тем временем было обычное утро. Дети мирно спали после встречи самого прекрасного в году праздника. В семьях царило праздничное блаженство. Многие планировали походы в дома к родственникам и близким, кто- то — навестить своих учителей. Уличные торговцы уже спешили разложить свой товар, придавая улицам особый праздничный колорит, то тут, то там разливая пятна красного цвета — то бумажных вырезок, то расписных шелковых свитков, — тысячи раз повторяя в тысячах узоров иероглиф «счастье».

Отовсюду с новогодних картинок розовощекий младенец, летящий на золотом карпе и держащий двумя лишь пальчиками стебелек лотоса, отставив свой маленький пухленький мизинчик, улыбался, как маленькое солнышко, даря всем свою первозданную радость. Справа прядь волос была собрана в пучок и перевязана маленьким розово-фиолетовым цветком лотоса, а прядь слева была заплетена в косичку и перевязана красными лентами, и еще одна прядь волос, на темечке, была коротко выстрижена, видимо, для связи с космосом. Иероглиф «рыба» совпадает по произношению с иероглифом «достаток», поэтому образ рыбы используется в качестве символа богатства и достатка. По обычаю, к Новому году готовят блюда с золотым карпом, тем самым выражая пожелание богатства в новом году.

Есть притча об отважных карпах, которым удалось преодолеть Драконовый порог на реке Хуанхэ, отличающийся необыкновенной силой течения. Согласно притче, третьего месяца каждого года косяки карпов поднимаются против течения к верховью Хуанхэ, большинство из них погибают в пути, и лишь немногим удается преодолеть Драконовый порог. Такие смельчаки сами превращаются в драконов. Эту притчу часто вспоминают, когда речь заходит о претендентах—участниках экзаменов «кэцзюй» на занятие казенной должности. Проводится параллель между содержанием притчи и трудностями, ожидающими экзаменующихся на пути к карьере. Зато человека, выдержавшего экзамен с хорошими результатами, приравнивают к «карпу, перепрыгнувшему Драконовый порог и превратившемуся в дракона».

Весь город постепенно превращался в рыночную площадь, ремесленники выходили просто пообщаться друг с другом, вынося все свои сокровища. Глаза разбегались от множества расписных слоников, глиняных кукол, нефритовых рыбок, черепашек, бронзовых фигурок журавлей. На нижние ветки сосен и каштанов, растущих во дворах, да и просто на улице, были вывешены жертвенные подношения в виде разноцветных нитей, флажков с написанными на них пожеланиями. Многие почитали каштан и сосну как предков рода и вместилище духа годов.