Тайна Летающей Женщины или Исповедь Старейшины Чая

«Тот, кто, обладая Дао-Путем, оказывает как советник помощь государю, оружие не применяет, дабы силой взять Поднебесную, ибо к нам возвращаются плоды деяний наших.

Там, где прошли войска, родится только терновник да репей колючий, а по пятам за войском следуют голодные годы.

Благому следующий полководец лишь цели должной достигает, и все. Не смеет брать он то, что взять лишь силой можно.

Он достигает только должной цели и не гордится этим.

Он достигает только должной цели и не воюет более.

Он достигает только должной цели и не кичится этим.

Он достигает только должной цели и не более того.

Он достигает только должной цели и не творит насилий.

Когда живое существо сильно и крепко, но вдруг дряхлеет, говорят, это результат утраты Дао.

Кто истинный теряет Дао-Путь, тот гибнет рано».

Ши знал и чувствовал каждый вздох Темурджина с того момента, как его проводил пронзительный взгляд монгола. Ему не нужны были сигнальные огни, он лишь закрывал глаза и сразу видел войско кочевников, всегда готовое к бою.

Над городом сгущались сумерки. Город погружался в тишину Праздники утомили всех. Ши стоял на крепостной стене и смотрел в сторону расположения монгольского войска. Вдруг он услышал протяжный ночной крик ворона. Он знал, что ворон каркает ночью, когда потеряет свою пару. Оглянувшись, он увидел и самого ворона, сидящего на гранатовом дереве, растущем под западным окном. Их взгляды встретились, и сердце Ши отчаянно забилось в предчувствии беды.

Он поспешил к покоям Бао. Она мирно спала, и сестра Фу разрешила Ши прилечь рядом с ней. Сама же она ушла в соседнюю комнату, проверив пульс Бао, который не предвещал никаких неожиданностей. Бао улыбалась во сне, и Ши заснул, обняв ее.

Ши проснулся из-за неистовых криков обезьян на рассвете. Бао продолжала улыбаться, но сердце ее остановилось, и дыхание ушло.

Ши ощутил во рту терпкий вкус айвы. И не успел отзвучать еще крик обезьян, а в комнате уже собрались монахи. Сестра Фу знала, что со звездами не спорят, но не могла смириться.

Она чувствовала, что во всей жизни Бао была какая-то загадка и предопределенность.

Только спустя годы она решилась заговорить со мной об этом. Для меня это также непростой вопрос, который я до сих пор не решила еще для себя однозначно, поэтому я не готова говорить об этом. Что я сейчас могу сказать о Загадке Бао: звезды, как и положено им, поменяли порядок на небе и забрали ее душу, тень не живет без света своей звезды... Бао… Тень души... Звезда зашла, энергии не стало. Бао угасла. Воплощенная тень души — это всего лишь тень.

Ши сидел рядом с телом Бао. Она не дышала.

Вдруг он резко встал и вышел, не произнеся ни слова.

…На нем была кольчуга с золотыми лотосами на бирюзово-лазоревом фоне цвета перьев зимородка, под его седлом была рослая белоснежная кобыла с выстриженной драконовыми узорами гривой. Городские ворота с грохотом закрылись за ним. Он остался один. Тонконогая красавица кобыла почти по-женски грациозно сделала шаг навстречу военной стихии.

Но силы были не равны. Он обязан был выигрывать, но выиграть было невозможно. Два дня шли переговоры. Ши построил всех, кого успел собрать.

Увидев его при всех регалиях, а не в военных доспехах, монголы спешились и почтительно приветствовали его. Ши высокомерно бросил старшему из приехавшего к нему на встречу отряда монголов:

— Вы нарушили прежние договоры и перешли нашу границу.

Темурджин знал, что он блефует. Город был слишком огромен, слишком многолюден и слишком красив, и он рисковал потерять все войско, введя его в город. Попав в город, войско стало бы неуправляемым, а военные действия затянулись бы до гибельного предела.

Но Ши знал, что он блефует больше, не имея ничего, кроме плохо обученной стражи для фарса и мужского оркестра из цзяофан, и, может быть, нескольких отрядов, которые он успел собрать.

Темурджин пытался понять его, китайского императора, держащего в руках ключи от Поднебесной: «Они могут строить такие большие города, они могут создавать вековые династии, они могут управлять не воюя».