Таинственный противник

Именно поэтому Таппенс совсем не боялась, что у нее может что-то не получиться. А вот кухарка миссис Вандемейер здорово ее заинтриговала. Было очевидно, что она до смерти боялась своей хозяйки. Девушка подумала, что это, наверное, связано с тем, что хозяйка что-то о ней знает. А вот готовила она как заправский chef[32], в чем Таппенс смогла убедиться в тот же вечер. На обед миссис Вандемейер ожидала гостя, и, соответственно, Таппенс красиво накрыла стол на двоих. Она несколько нервничала из-за того, что не знала, кто будет этот гость. Им вполне мог оказаться Виттингтон. И хотя она была уверена, что тот ее не узнает, ей хотелось бы, чтобы гость оказался совершенным незнакомцем. Однако ей оставалось только надеяться на лучшее.

Почти сразу после восьми раздался звонок в дверь. И Таппенс, с некоторой дрожью в ногах, отправилась открывать. С облегчением она обнаружила, что гостем оказался второй из двух мужчин, за которыми отправился Томми.

Он представился как граф Степанов. Таппенс доложила о нем, и миссис Вандемейер с возгласом радости поднялась со своего места на низком диване.

– Я очень рада вас видеть, Борис Иванович, – сказала хозяйка.

– Я тоже, мадам, – мужчина низко наклонился к ее руке.

Таппенс вернулась на кухню.

– Граф Степанов или что-то в этом роде, – доложила она, а потом с искренним любопытством поинтересовалась: – А кто он?

– По-моему, джентльмен из России.

– И часто он здесь появляется?

– Иногда. А тебе зачем?

– Подумала, что, может быть, он дружок мадам, вот и всё, – объяснила Таппенс, надувшись. – А ты что подумала?

– Да мне все суфле не дает покоя, – объяснила повариха.

«А ты что-то знаешь», – подумала про себя Таппенс, но вслух сказала:

– Будешь выкладывать? И то верно.

Прислуживая за столом, девушка внимательно прислушивалась к разговору. Она помнила, что мужчина, когда она видела его в последний раз, был одним из двух, за кем Томми отправился следом. А она уже начинала – хотя и не признавалась в этом даже себе самой – волноваться о своем партнере. Где он сейчас? Почему ничего не сообщает? Перед тем как покинуть «Ритц», девушка договорилась, что все сообщения на ее имя будут со специальным посыльным направляться в небольшой писчебумажный магазинчик, расположенный неподалеку. Альберт должен был как можно чаще заходить туда. Она говорила себе, что любые волнения по поводу Томми абсурдны, так как расстались они только вчера утром. И все-таки странно, что он не сообщил ни словечка…

Но, хотя и слушала Таппенс очень внимательно, ничего интересного она не услышала. Борис и миссис Вандемейер говорили на общие темы: о спектаклях, которые видели, о новых танцах, о последних сплетнях в высшем обществе. После обеда они удалились в небольшой будуар, где миссис Вандемейер, вытянувшаяся на диване, выглядела еще красивее, чем когда-либо. Таппенс принесла кофе и ликеры и нехотя удалилась. Выходя из комнаты, она услышала, как Борис спросил:

– Новенькая?

– Приступила сегодня. Предыдущая была чудовищем, а эта вроде бы ничего. Хорошо прислуживает.

Таппенс чуть задержалась у двери, которую умышленно не закрыла до конца, и услышала, как мужчина сказал:

– А она не опасна?

– Послушайте, Борис, вы удивительно подозрительны. Она, по-моему, кузина нашего швейцара или что-то в этом роде. И никому и в голову не приходит, что я как-то связана с нашим… общим другом мистером Брауном.

– Ради всего святого, Рита, осторожнее! Дверь не закрыта.

– Так закройте ее, – рассмеялась женщина.

Таппенс быстренько удалилась.

Она не решилась долго отсутствовать на кухне, но когда вернулась, то перемыла посуду со скоростью, которая приобретается только в госпиталях. После этого девушка осторожно вернулась к двери в будуар. Повариха, которая работала медленнее, все еще копалась в кухне – даже если она заметит отсутствие Таппенс, то подумает, что та расстилает постель.

Увы! Беседа в комнате велась такими тихими голосами, что расслышать хоть что-нибудь было невозможно. Горничная не посмела хоть слегка приоткрыть дверь. Миссис Вандемейер сидела к ней прямо лицом, а Таппенс была высокого мнения о рысьей способности своей хозяйки все видеть и подмечать.

Девушка чувствовала, что готова многое отдать за то, чтобы услышать, о чем говорилось в будуаре. Если произошло что-то неожиданное, они могли заговорить о Томми. Она в отчаянии задумалась, а потом ее лицо просветлело. Таппенс быстро прошла по коридору в спальню миссис Вандемейер, в которой находилось французское окно, выходившее на балкон, шедший вдоль всей квартиры. Быстро выскользнув из окна, Таппенс бесшумно прошла по нему, пока не достигла окна будуара. Как она и надеялась, окно было слегка приоткрыто, и голоса за окном были хорошо слышны.

Таппенс внимательно прислушивалась, но не слышала ничего, что можно было бы так или иначе связать с Томми. Говорившие, по-видимому, спорили по поводу какого-то вопроса, и наконец русский в отчаянии воскликнул:

– С вашей всегдашней безрассудностью вы рано или поздно подведете нас всех под монастырь!