Таинственный противник

Ну вот, так мы и добрались до Борнмута. Виттингтон взял такси и дал название гостиницы. Я – за ним, и мы появились там с разницей в три минуты. Он снял комнату, и я тоже. Пока что делов было на раз плюнуть. Он и не догадывался, что за ним кто-то следит. Ну так вот, он сидел в фойе гостиницы, читал газеты и все такое. А потом настало время обеда. За обедом он тоже никуда не торопился.

Я уже подумал было, что так все и закончится, что Виттингтон просто приехал отдохнуть, но потом вспомнил, что он не переоделся к обеду, а заведение было довольно выпендрежное, и понял, что делами он, скорее всего, займется после обеда.

Так все и получилось, где-то в районе девяти вечера. На машине он пересек город – классное местечко, кстати говоря; думаю, что отвезу туда Джейн, чтобы она после всего пришла в себя. Потом он расплатился с такси и пошел через сосновый лес, что на вершине скалы. Как вы понимаете, я – за ним по пятам. Так мы шли, может, минут тридцать. По дороге нам встречалось множество вилл, но постепенно их становилось все меньше и меньше, пока мы не подошли к самой последней. Это был большой дом посреди поросшего соснами участка.

Ночь была очень темной, а на подъездной аллее к дому вообще как у негра в желудке. Я слышал, как он идет впереди, но ничего не видел. Приходилось осторожничать, чтобы он не понял, что за ним следят. Я повернул за поворот как раз вовремя, чтобы увидеть, как он позвонил в дверь и его впустили в дом. Я остался стоять там, где остановился. Начался дождь, и очень скоро я промок до костей. Да и похолодало очень здорово.

Виттингтон все не выходил, и постепенно я начал дергаться и стал оглядываться вокруг. Все окна на нижнем этаже были темными, а на верхнем – здание было двухэтажным – я заметил одно освещенное окно с незадернутыми шторами.

Прямо напротив этого окна, футах в тридцати от дома, росло дерево. И я вбил себе в голову, что если заберусь на него, то смогу увидеть, что происходит в этой комнате. То есть я понимал: шанс, что Виттингтон окажется в этой комнате, был такой же, как тот, что он окажется в любой другой, то есть даже еще меньше; я бы поставил на то, что он в одной из приемных на первом этаже. Но думаю, что я уже измучился стоять под дождем, и любое занятие было лучше, чем безделье. В общем, я полез.

Должен сказать, что это оказалось совсем не просто! Ветки под дождем стали очень скользкими, стоять на них было почти невозможно, но мало-помалу я продвигался вверх, пока не оказался на уровне окна.

А потом меня постигло разочарование. Я находился слишком далеко влево и мог увидеть только самый краешек комнаты. Кусочек занавески, ярд обоев – и больше ничего. То есть я ничего не добился. Но в тот момент, когда уже собрался бесславно спускаться, кто-то в комнате пошевелился и отбросил тень на ту часть стены, которую я видел. Это был Виттингтон!

И тут я завелся. Мне стало просто необходимо заглянуть в комнату. И я должен был найти способ, как. Тут я заметил, что вправо от дерева отходила большая ветка. Если мне только удастся доползти до ее середины, все мои проблемы будут решены. Правда, было совсем не ясно, выдержит ли она мой вес. Я решил рискнуть и пополз. Очень осторожно, дюйм за дюймом я двигался по ней. Ветка очень подозрительно потрескивала и качалась, но пока не падала, и мне наконец удалось благополучно добраться до требуемого места.

Комната была среднего размера и обставлена с какой-то больничной скромностью. Посреди нее стоял стол с лампой, за которым, лицом ко мне, сидел сам Виттингтон и говорил с женщиной, одетой в форму медицинской сестры. Она сидела спиной ко мне, и я не видел ее лица. Хотя шторы были раздвинуты, само окно было закрыто, так что до меня не доносилось ни слова из того, что они говорили. Хотя говорил вроде бы один Виттингтон, сестра в основном слушала. Изредка она кивала, а иногда качала головой, как будто отвечала на вопросы. Мужчина выглядел очень возбужденным, пару раз он даже ударил по столу кулаком. Дождь между тем прекратился, и небо стало быстро светлеть, как это у вас часто бывает.

Наконец Виттингтон закончил говорить. Он встал, и женщина тоже поднялась. Посмотрев на окно, этот тип о чем-то спросил – наверное, поинтересовался, идет ли еще дождь. В любом случае женщина подошла к окну и выглянула. Как раз в этот момент появилась луна. Я испугался, что женщина может меня увидеть, так как я был весь освещен лунным светом, поэтому попытался слегка подвинуться. Но это мое движение окончательно добило сгнившую старую ветвь. С жутким треском она полетела вниз, а Джулиус П. Хершайммер последовал за нею!

– Боже, Джулиус, – выдохнула Таппенс. – Как интересно, продолжайте, прошу вас.