Тайны инквизиции. Средневековые процессы о ведьмах и колдовстве

Остальные письма были адресованы архиепископам Толедо и других испанских архиепархий; с целью добросовестного исполнения обязанностей инквизиции им предписывалось следующее: если во вверенных им церковных приходах есть епископы еврейского происхождения, следует вежливо предостеречь их от личного вмешательства в судебные разбирательства святой палаты и посоветовать отправить вместо себя официальных представителей и генеральных викариев – непременно при условии, что они не еврейской крови.

Этот указ был достаточно естественным, и для него существовали определенные основания, если учесть количество испанских семей, имевших кровное родство с евреями вследствие браков между христианами и conversos; многие из этих браков были заключены между высокородными кастильцами и дочерями богатых крещеных евреев. Этот указ полностью противоречит утверждению Пульгара, будто бы Торквемада был еврейского происхождения.

Назначение Манрике в качестве судьи апелляционного суда было очень кратким; его работа оказалась неудовлетворительной, и он не исполнил того, чего желала королева. В августе следующего года папа составил очередное послание, в котором сообщал, что, несмотря на это назначение, в Рим продолжают прибывать бежавшие из Севильской архиепархии новые христиане, которые обращаются в апостольский суд и утверждают, что они опасаются подавать прошения в суд, назначенный в Севилье, из страха, что с ними обойдутся с чрезмерной суровостью. Многие говорят, что в силу запрета покидать город они боятся, что их бросят в тюрьму, не выслушав; многих уже подвергли суду в их отсутствие и сожгли их чучела, поэтому они опасаются, что по возвращении их просьбы не станут выслушивать, а отправят прямиком на костер во исполнение уже вынесенного им приговора. По этой причине папа приказывает Манрике допустить к примирению с церковью всех желающих, невзирая на любые решения суда и вынесенные приговоры.

Если бы эти приказы исполнялись, инквизиция причинила бы гораздо меньше бед, поскольку от нее страдали бы лишь самые упрямые отступники; однако похоже, что это бреве даже не было отправлено. Едва сей милосердный документ был составлен, как о нем тут же пожалели и отказались от него. 11 дней спустя папа Сикст написал Фердинанду, ознакомив его с условиями бреве, которое намеревался отправить Манрике, но объяснил, что эти условия не были достаточно хорошо продуманы, и потому он отложил свое послание до обсуждения новых мер.

Должно быть, положение становилось для испанских монархов невыносимым, ибо святая палата в Испании, получавшая подобные указания из Рима, находилась под управлением непостоянных и вечно меняющихся стихий, которые доставляли государству серьезное беспокойство – особенно теперь, когда влияние инквизиции быстро росло. Изабелла вновь написала понтифику, прося его придать этой организации некую установленную форму. На это папа согласился; возможно, он и сам понимал, что эту просьбу необходимо удовлетворить. Объединенной организации, которую было предложено сформировать, требовался глава, и Томаса Торквемаду, на основании сведений о его жизни, характере и способностях, сочли тем самым человеком, который должен занять сей важный пост. Король и королева надлежащим образом порекомендовали его папе Сиксту, и Торквемада получил от понтифика назначение – вначале на пост великого инквизитора Кастилии, а вскоре после этого (согласно булле от 17 октября 1483 года) в его юрисдикцию вошел также и Арагон, так что он оказался главой святой палаты в Испании, наделенным всеми полномочиями. Он имел право избирать, смещать и заменять подчиненных инквизиторов по своему желанию, а полномочия всех тех, кого он назначал, были подвластны ему самому[250].

Льоренте пишет о нем: «Результат соответствовал выбору. Казалось почти невозможным, чтобы существовал другой человек, настолько способный осуществить намерения короля Фердинанда умножать количество конфискаций, намерения римской курии распространять свои полномочия и финансовые принципы и намерения тех, кто планировал учреждение инквизиции и ее аутодафе, чтобы внушить людям страх»[251].