Тайные страсти

— Клянусь тебе, Дельфина, сенатор сам просил меня отвезти тебя в этот вертеп, потому что здесь все уже готово для аборта. А вот этот конверт предназначен врачу в качестве платы за операцию. Согласись сама, что за простую консультацию таких денег не платят…

Монкада продолжал еще что-то говорить, а Эстевес почувствовал себя так плохо, что на мгновение даже прислонился к стене и вытер платком холодный пот со лба. Итак, проклятая Перла все же оказалась права — Монкада его предал! Но насколько далеко зашло его предательство и чем оно вызвано? На последний вопрос Эстевес получил мгновенный ответ.

— …Я никогда бы не позволил себе таких шуток с женщиной, которую боготворю, — говорил Монкада, — умоляю тебя, уедем отсюда…

— Ты можешь ехать, Монкада, — холодно сказал Эстевес, появляясь в дверях, — но моя жена останется здесь.

Дельфина удивленно взглянула на мужа и на глазах у нее появились слезы.

— Значит, ты направил меня сюда, чтобы мне сделали аборт? Неужели ты опустился так низко, Самуэль?

— Вы же не станете отрицать этого, сенатор?

— Я, кажется, приказал тебе выйти! — Эстевес вперил в Монкаду сверкающий гневом взор, но тот и не шелохнулся.

— Я выйду только вместе с сеньорой! — Он повернулся к Дельфине. — Будьте добры подождать в моей машине, нам с сенатором надо поговорить.

— Да ты кем себя вообразил, кретин? — мгновенно взорвался Эстевес, забыв всякую осторожность, забыв даже о том, что этот разговор происходил в приемной врача, под любопытствующим взором медсестры. — С какой стати ты отдаешь приказания моей жене?

— Я охотно все объясню, сенатор, но давайте сначала выйдем на улицу.

Эстевес стиснул зубы и пошел впереди. Монкада и Дельфина следовали за ним, причем она была очень испугана, чувствуя, что происходит что-то необычное, зато он был спокоен и тверд. Спустившись вниз, Монкада что-то сказал Дельфине, и она присела на скамейку, в то время как сам он решительным шагом направился к поджидавшему его неподалеку Эстевесу. Перед этим, Монкада заглянул в свою машину и достал из нее чемоданчик, при одном виде которого, сенатору пришлось призвать на помощь все свое мужество. "Как она была права, — прошептал он, имея в виду Перлу, — как она была права и каким чудовищным кретином оказался я сам!"

— Так это правда… — медленно произнес он, с ненавистью глядя на своего помощника, — ты решил погубить меня, твоего благодетеля? А ведь ты стал почти частью моего "Я", членом моей семьи.

— Я всю жизнь был для вас ничем, — возразил Монкада, — так, преданным псом, не более. Вы наглядно продемонстрировали мне всю степень подлости, лицемерия и обмана, ниже которой опуститься уже просто невозможно, и я прекрасно усвоил все ваши уроки, поверьте. Так что теперь, я буду бить вас вашим же оружием и не успокоюсь до тех пор, пока не увижу втоптанным в грязь.

— Но за что? — потрясенный этим безжалостным тоном, воскликнул Эстевес. — Откуда такая ненависть?

— Странно… вы считаете себя умным человеком, а до сих пор этого не поняли. Из любви к вашей жене. Но, теперь к делу, хоть и не таким я представлял себе его начало. — Монкада полез в чемоданчик и достал только один документ. — Это, разумеется, копия, но вы прекрасно знаете, где должны были находиться подлинники и где их теперь уже нет.

При этом напоминании Эстевес вздрогнул, ощутив почти физическую боль. Ведь он сам положил все компрометирующие его документы в банковский сейф на имя Монкады! Сам! Так что в этой унизительной ситуации винить некого…

— Вы, конечно, помните и то, какие там документы, — невозмутимо продолжал Монкада.

— Что же вам нужно? — с трудом проговорил Эстевес, впервые обращаясь к своему помощнику на "вы".

Монкада, надо отдать ему должное, не стал смаковать мучения своего шефа и сразу заговорил деловым тоном.

— Мне нужно, чтобы вы добровольно сложили с себя полномочия, отказались от места в сенате и оставили в покое Дельфину — только и всего. Согласитесь, что имея на руках такие документы, я мог бы добиться возбуждения уголовного дела, но я этого не сделаю. Итак, сейчас вы подпишите это заявление о добровольном отказе от сенаторских полномочий и мы с вами расстанемся. Вы вернетесь к своей дочери, а я — к вашей жене, которая в самом скором времени с вами разведется. — Монкада достал из чемоданчика еще один лист бумаги и, вручив его Эстевесу, не спеша приготовил паркеровское золотое перо…

— Я не могу этого подписать, — прошептал Эстевес, — это конец…

Монкада почти насильно вручил ему авторучку.

— Вы и сами прекрасно знаете, что подпишете, иначе все газеты завтра выйдут с аршинными заголовками, в которых будет фигурировать ваша фамилия… Вот так, превосходно. До свидания, Самуэль, я окажу вам последнюю услугу — сам отвезу ваше заявление в конгресс.

— Напрасно ты это делаешь, Монкада, — вдруг хрипло сказал Эстевес, опуская голову. — Дельфина никого не способна любить, а потому она разрушит твою жизнь так же, как разрушила мою. Скоро, очень скоро, я стану свидетелем и твоих несчастий.

— Всего доброго, Эстевес.