Тайный агент. На взгляд Запада

Ей приходилось любить его воинственной любовью. Она сражалась за него — даже сама с собою. И теперь, потеряв Стиви, она чувствовала горечь поражения, муку лишенной выхода страсти. Это не была обычная смерть. Да и не смерть забрала у нее Стиви. Мистер Верлок забрал его. И она это видела. Спокойно, пальцем не шевельнув, смотрела, как он уводит мальчика. И она позволила им уйти, как… как дура, слепая дура. Потом, убив мальчика, он вернулся домой, к ней. Просто пришел домой, как любой другой мужчина пришел бы домой к своей жене…

Сквозь сжатые зубы миссис Верлок пробормотала, глядя в стену:

— А я-то думала, что он простудился.

Мистер Верлок, услышавший эти слова, понял их по-своему.

— Ничего страшного, — сказал он угрюмо. — Я просто был не в себе. За тебя переживал.

Миссис Верлок медленно перевела взгляд на него. Мистер Верлок, дотрагиваясь до губ кончиками пальцев, смотрел в пол.

— Тут уж ничем не поможешь, — пробормотал он, оставив пальцы в покое. — Ты должна взять себя в руки. Тебе придется обо всем думать. Ты сама навела полицию на наш след. Ну да ладно, не будем об этом, — добавил он великодушно. — Ты не могла знать заранее.

— Не могла, — выдохнула миссис Верлок. Это прозвучало так, как если бы заговорил труп. Мистер Верлок продолжал развивать свою мысль.

— Я тебя не виню. Они у меня попляшут. Сама понимаешь, там, под замком, мне можно будет говорить, ничего особо не опасаясь. Но два года тебе придется провести без меня, — сказал он с неподдельным чувством. — Ничего, тебе будет легче, чем мне. У тебя будет чем заняться, а я… Так вот, Уинни, твоя задача в том, чтобы два года самой вести дело. У тебя получится. Голова у тебя толковая. Я черкну тебе словечко, когда придет время, и тогда попытайся продать лавку. Но тебе придется быть предельно осторожной. Товарищи тебя из виду не выпустят. Хитри как сумеешь и молчи как могила. Никто не должен знать о твоих планах. Мне совсем не хочется, чтобы меня стукнули чем-нибудь тяжелым по башке или воткнули нож в спину, когда меня выпустят.

Так вещал мистер Верлок, предусмотрительно старавшийся найти оригинальное решение проблем будущего. Голос его звучал мрачно, поскольку у него было верное ощущение касательно происходившего. Случилось все то, чего ему меньше всего хотелось. Будущее сделалось шатким. Наверное, на какое-то время его рассудок просто-напросто помутился из-за страха перед свирепым безумием мистера Владимира. Когда человек, которому за сорок, вдруг сталкивается с перспективой потерять работу, его вполне можно извинить, если он перестает как следует соображать, особенно когда человек этот — тайный агент политической полиции, привыкший ценить себя и быть ценимым высокопоставленными особами и находящий в том залог своего благополучия… Его можно понять.

А теперь все потерпело крах. Мистер Верлок держался спокойно; но он не был весел. Тайный агент, который, желая отомстить, отбрасывает свою маску в сторону и объявляет о своих выдающихся достижениях всему миру, может вызвать крайнее, кипучее негодование. Мистер Верлок не желал ложно преувеличивать опасность, но жена должна была ясно себе ее представить. Он повторил, что ему совсем не хочется, чтобы его прикончили революционеры.

Он посмотрел ей прямо в глаза. Его взгляд утонул в бездонных глубинах расширившихся женских зрачков.

— Я слишком люблю тебя для этого, — сказал он с нервным смешком.

На жутком, неподвижном лице миссис Верлок выступил слабый румянец. Покончив с видениями прошлого, она не только услышала, но и поняла слова, произнесенные мужем. Они вызвали у нее легкое удушье — так резко дисгармонировали они с ее душевным состоянием. Ее чувства были просты, но их нельзя было назвать здоровыми — слишком сильно они подчинялись одной навязчивой идее. Каждую клеточку ее мозга наполняла мысль, что этот человек, с которым она без неприязни прожила семь лет, забрал у нее «бедного мальчика», чтобы убить, что этот человек, к которому она привыкла душевно и физически, человек, которому она доверяла, забрал у нее мальчика, чтобы убить! По своей форме, по своей сути, по своему воздействию, меняющему все в мире, даже облик неодушевленных вещей, это была такая мысль, что оставалось только сидеть и поражаться, поражаться… Миссис Верлок сидела не шевелясь. И по этой мысли (не по кухне) прохаживался (как всегда, в шляпе и пальто) образ мистера Верлока, топоча ботинками по ее мозгу. Вероятно, он что-то говорил; но мысль миссис Верлок по большей части заглушала его голос.