Тайный агент. На взгляд Запада

Миссис Верлок, свободная женщина, не имевшая никакого представления о том, куда ей идти, чисто механически подчинилась сказанному.

Мистер Верлок проводил ее взглядом, пока она подымалась по лестнице. Он чувствовал разочарование. Все-таки лучше было бы, если б она бросилась ему на грудь. Но он был великодушен и снисходителен. Уинни вообще по характеру сдержанная, молчаливая… Сам он тоже не особенно щедр на всякие ласки и задушевные слова. Но сегодня не такой вечер, как обычно. Сегодня такой вечер, когда человек нуждается в поддержке, в том, чтобы ему прямо выказали любовь и сочувствие. Мистер Верлок вздохнул и потушил на кухне газ. Сам он искренне и сильно сочувствовал жене. На глаза его чуть ли не навернулись слезы, когда он, войдя в гостиную, подумал об ожидающих ее одиноких днях. В таком настроении мистеру Верлоку даже не хватало Стиви в этом сложном мире. Он вспомнил мрачно о его гибели. Если б у парня хватило ума не взорваться!

Чувство неутоленного голода, которое и у более крепких, чем мистер Верлок, людей нередко возникает после пережитой опасности, снова овладело им. Его внимание привлек к себе кусок ростбифа — подобие блюда, приготовленного для поминок по Стиви^[103]. И мистер Верлок снова принялся за еду — ел жадно, без всякой сдержанности и пристойности, отрезая острым ножом большие куски и проглатывая их без хлеба. По ходу насыщения ему пришло в голову, что он не слышит движений жены в спальне. Мысль о том, что она, скорее всего, сидит сейчас в темноте на кровати, не только отбила аппетит у мистера Верлока, но и внушила нежелание немедленно отправиться к ней наверх. Положив мясной нож, мистер Верлок стал озабоченно прислушиваться.

Наконец он с облегчением услышал, что она начала двигаться. Она быстро прошла по комнате и с силой подняла оконную раму. Стало тихо (он представил, как она выглядывает из окна), потом рама медленно опустилась. Затем миссис Верлок сделала несколько шагов и села. Каждый звук в этом доме был знаком полностью сжившемуся с домом мистеру Верлоку. Когда он снова услышал шаги жены наверху, то сразу понял — ему не надо было видеть этого, — что она надевает уличные туфли. Мистер Верлок слегка повел плечами — то был дурной знак; отойдя от стола, он стал спиной к камину, склонив голову набок, и принялся озадаченно грызть кончики пальцев. Жена наверху быстро ходила взад-вперед, резко останавливаясь то перед комодом, то перед гардеробом. Бремя безмерной усталости после наполненного потрясениями дня тяжело давило на мистера Верлока.

Он не поднял глаз, пока не услышал шаги жены на лестнице. Он угадал верно — она оделась для выхода на улицу.

Миссис Верлок была свободная женщина. В спальне она с силой подняла оконную раму то ли для того, чтобы закричать: «Убийство! На помощь!», то ли для того, чтобы броситься вниз. Она еще не знала точно, как распорядиться своей свободой. Ее сознание словно разделилось надвое, и обе его части не слишком хорошо взаимодействовали друг с другом. Улица, безмолвная и безлюдная на всем своем протяжении, оттолкнула ее, словно оказавшись в сговоре с этим столь уверенным в своей безнаказанности человеком. Она побоялась закричать — а вдруг на крик никто не придет. Конечно, никто не придет. В то же время инстинкт самосохранения был слишком силен в ней, чтобы позволить ей броситься из окна вниз, в подобие глубокой грязной канавы. Миссис Верлок опустила раму и оделась, решив попасть на улицу другим способом. Она — свободная женщина. Оделась она тщательно, даже прикрепила черную вуаль к шляпке. Когда она предстала перед мистером Верлоком в освещенной гостиной, он заметил, что даже сумочка свешивается у нее с левого запястья… К матери собралась, ясное дело.

Мысль о том, что «в конечном счете женщины все-таки утомительные существа», пронеслась в его усталом мозгу. Но он был слишком великодушен, чтобы позволить этой мысли задержаться дольше, чем на мгновение. Пусть и уязвленный жестоко в своем тщеславии, он не позволил себе ни горькой улыбки, ни презрительного жеста. С истинным душевным благородством он только бросил взгляд на деревянные часы на стене и сказал очень спокойно, но веско:

— Двадцать пять минут девятого, Уинни. Неразумно выходить так поздно. Ты не успеешь вернуться сегодня.

Миссис Верлок застыла на месте перед его протянутой рукой. Он добавил хмуро:

— Твоя мать уже будет спать, когда ты приедешь. С такой новостью можно и подождать.