Там, где бьется сердце. Записки детского кардиохирурга

Пять минут. Десять минут.

Все спокойно.

Показатели кислорода и углекислого газа в крови оставались в норме. Легкие приняли вызов: им снова удается самостоятельно насыщать кровь кислородом. Поддержка нашего аппарата больше не требуется.

Мы осторожно вынули канюли и зашили надрезы на сосудах. Разрез на шее зашит по анатомической поверхности. На таком месте, в естественных складках кожи, этот шрам даже не будет виден.

Легкие продолжат свое выздоровление и вскоре совсем восстановятся. Кислород, постоянный поддув в жаровню организма, снова доставляется в нужном количестве. Драма бессильного присутствия при угасании жизни, как в Армеро в Колумбии, нас миновала. Жизнь Юлии, на какое-то время застрявшая в препятствии, пошла на взлет.

У нее есть все, чтобы стать прекрасной и долгой.

ЖИЗНЬ НА ПРИЦЕЛЕ

Nã

o é segurando nas asas que se ajuda um pássaro a voar.

O pássaro voa simplesmente porque o deixam ser pássaro.

Миа Коуту, р. 1955 «Иерусалим»^[28]

Француз говорит, он это дело знает,

в того, кто на тебя смотрит,

огнемет не нацелишь, это точно.

Не решишься… Все-таки не решишься…

Андре Мальро, 1901 –1976 «Надежда»

Мапуту, Мозамбик

2012

Клик мышью.

Заполненный список переправлен Беатрис, кардиологу в Мапуту в Мозамбике.

Я только что получил от нее файл Excel со списком детей, предварительно отобранных для операции на сердце. Их было двадцать пять. Рядом с именами были указаны диагнозы, дальше была пустая колонка – для меня. В ней я отметил «+» или «—» – кого из детей мы примем во время следующей командировки.

Я применил те правила, которые мы составили, чтобы лучше всего распорядиться имеющимися ресурсами. Сложные патологии и вся «неонатология», то есть дети первых дней жизни, были отклонены просто потому, что на них потребовалось бы слишком много ресурсов и энергии. И все же в этом списке наши мозамбикские коллеги снова робко попытались, как и в прошлом году, предложить нам несколько детей из этих «тяжелых» категорий. И снова, как и каждый год, я вычеркнул их без особого волнения, бесстрастно исполняя наши предписания.

Для меня в этих списках дети, которым подписан приговор, виртуальны. Они существуют только в виде какой-то невнятной фамилии, имени – часто необычного звучания – и возраста. В моей голове они ненамного более реальны, чем простая цифра, штрих-код. У них нет лица, личности, души.

Нет улыбки, слез тоже нет.

И нет родителей.

Месяц спустя мы отправились в долгое путешествие туда, на край Африки. День уже был в разгаре, когда мы выгружали чемоданы в наших бунгало. Душ, сменить одежду – и мы отправились в «Instituto do cora ao», Институт сердца. Местная бригада уже ждала нас. Прием был, как всегда, теплым.

– Здравствуйте, профессор.

– Hello Sozinho, hello Adriano^[29]. Все в порядке? Вдоволь позверствовали в этом году?

– Да, было много операций. Мы очень благодарны вам за это.

– Нет проблем. Нам приятно видеть, что вы делаете успехи. Нам надо проверить ваши инструменты, так как в прошлом году я уже видел, что некоторые из них на последнем издыхании и уже не держат заточку.

Созиньо и Адриано – два местных хирурга. Они работали во Франции и в Португалии, затем вернулись на родину. С нашей первой командировки в 2006 году мы старательно «изготавливаем» из них кардиохирургов. Благотворительная организация «Цепь Надежды», базирующаяся в Париже, инициировала этот проект и руководит им. Она подбирала медицинские бригады, чтобы обеспечить круглогодичное непрерывное присутствие на местах – и в плане оказания медицинской помощи, и в плане подготовки местных врачей. Бригада Паскаля Вуэ из парижской больницы «Неккер» была в их числе, а сам он сумел победить мои последние сомнения насчет такого проекта. Моя нерешительность прежде всего была связана с неверной расстановкой приоритетов в помощи бедным странам: потребность в школах и учителях казалась мне более насущной, чем в больницах и хирургах.

Беатрис мы нашли в смотровом кабинете. Родители и дети ждали нас в тесном помещении, выстроившись вдоль барьера у входа. Мы поздоровались со всеми сразу, а потом все дети по очереди быстро пронеслись перед нами на носилках. Ультразвуковая кардиограмма за несколько минут подтверждала нам предполагаемый диагноз и показывала особенности каждого порока. Это все, что нам нужно, чтобы спланировать операции. Через три часа осмотр отобранных детей был закончен. Мы оставили около двадцати человек и распределили их по операционным зонам, рассчитав равномерную нагрузку на каждый день.

Во время этой молниеносной консультации часть группы ушла готовить операционную и койки в отделении интенсивной терапии. Когда все дела закончились, было уже совсем поздно. Мы поужинали разогретой едой прямо в больнице и рухнули по кроватям, чтобы восстановить силы после предыдущей ночи – очень короткой – и путешествия – очень длинного.