Танец на Глубине (СИ)

Особенно не церемонясь, навты ремонтного корпуса забрались на палубу «Морского Конька» прямо по буксирным тросам и расселись в ожидании распоряжений.

Бок прострелила острая боль, и Васко сморщился. Резко выдохнув, он обошёл кругом судно, в очередной раз осматривая повреждения, которые итак знал наперечёт.

Фаусто наконец подал голос.

— Иди уже в лазарет, я сам подам заявку ремонтным.

Ничего крамольнее подобного предложения уши Васко в жизни не слышали.

— С твоего позволения, я всё же сдам «Конька» сам, — холодно отрезал он.

— Конечно, капитан. Как скажете, капитан, — не без издёвки квартирмейстер подал ему платок утереть пот с висков. — У тебя всё занесено в журнал. У меня все сметы. Я всё сделаю, иди.

Васко уже хотел возразить, но судя по внезапно посеревшему лицу Фаусто, за спиной у капитана происходило нечто ужасное.

— Иди, Фаусто. Под мою ответственность, дав-вай уже… — проскрипело сзади.

Не мигая, на Васко смотрел Маркиз.

Бледнее обычного, с шальной ухмылкой, сейчас он больше всего напоминал маньяка.

Холодные цепкие пальцы беззастенчиво обшарили шею капитана. Маркиз нахмурился, взял его под руку и потащил в лазарет.

Квартирмейстер воспользовался моментом, выхватил у капитана судовой журнал и был таков.

Васко и Маркиз понимали друг друга без слов.

Высокий и тощий как жердь, с неизменной киянкой на поясе, в болтающемся бушлате со сточенными от беспрестанной полировки пуговицами и латами, Маркиз являл собой если не один из ликов смерти, то по крайней мере того, кому о ней кое-что известно. Недаром он и плотничал, и врачевал, и был одним из самых незаменимых навтов в составе экипажа «Морского Конька». Как-то раз он даже спьяну брякнул, дескать ему без разницы, кого лечить, судно ли, человека ли, зверя ли, живого ли, мёртвого ли…

Потому Маркиза и его бригаду берегли пуще зеницы ока: без плотницкой бригады да при нынешнем уровне пиратства, мореходство становилось задачей хотя и хорошо оплачиваемой, но слишком рискованной, как для судна, так и для его команды.

Потеря же судового врача почти всегда означала гибель и большей части экипажа.

Вихляя по лабиринту портовых ходов, они вышли наконец к Лазарету, высокому светлому зданию на сваях со стрельчатыми окнами.

Васко терпеть не мог больничной волокиты, благо ему хватало заботы Маркиза да и собственных знаний для приготовления простейших вытяжек. Но людоедская улыбочка корабельного врача действовала на него лучше любых из методов убеждения.

Они прошли в корпуса лазарета и отрекомендовались. Их посадили заполнить заявки на медосмотр.

Пользуясь тем, что их никто не видит, Васко выдохнул:

— Этьен, друг мой, я уж и не помню, сколько раз помер бы без тебя. Твоё мастерство неоценимо. Спасибо.

— Да помню я, капитан. С Бравелина помню. Можешь не повторять.

Щека Васко нервно дёрнулась.

— Предпочитаю не вспоминать то время. Правда.

— Чего ж ты хотел? Недаром говорят, мол, нет отважнее пятнадцатилетнего солдата… Ты был совсем мальчишка. Гильдия осталась тебе благодарна.

— Мне самому следует быть благодарным. Не будь Бравелина, не случилось бы нашего знакомства, — всё же улыбнулся капитан.

Как бы ни отворачивал злое лицо, Маркизу было ужасно приятно услышать похвалу, но на всякий случай он попытался сменить тему.

— А ты тоже заметил, что у вас с «Коньком» ранение с одной и той же стороны?

— Маркиз…

— Ну хватит, хватит. Ни к чему этот трёп не приведёт. Пустое.

Наконец за ними сбежал юнга и проводил к докторам.

Трое навтов с уставшими глазами в медицинских светлых бушлатах только что закончили обход коечного отделения и пригласили новых пациентов.

Увидев Маркиза, они закономерно отшатнулись от одного его вида, пока тот в кровожадных подробностях живописно расписывал извлечение пули и обработку раны.

Васко же стоял с голым торсом и прикрывал ладонью рот, чтобы не оскорблять смехом почтенный медицинский диспут.

— …так а что тебе и говорю? Выдай-ка мне пару талонов в аптеку, а то, вишь, извёл на капитана все снадобья…

Тот из докторов, чьи руки поменьше тряслись от страха, наскоро выписал Маркизу талон, и с видимым облегчением сполз по стулу, когда плотник вышел.

Не обращая внимания на Васко, навты снимали с него швы, что-то лили, подтирали, бинтовали и торопливо переговаривались между собой.

— Ты понял, кто этот ужасный человек?

— Да-да, сам Этьен де Корро… Говорят, герой Бравелинского побоища.

— …только он там страшно погиб, тому столько свидетелей… помилуй меня Глубина…

— А как же он тогда на «Коньке» ходит…?

Суеверно выпучив глаза, навты умолкли и забормотали охранные мольбы.

Васко снисходительно улыбался и предпочитал не вмешиваться в чужие разговоры.

Он конечно мог бы начать разъяснение со слов «всё было не так…»

…Всё было не так с ним, мечтательным юнцом, командированным на проклятый Бравелин.

Всё было не так с приказами, которые он выполнял, не раздумывая.

И только спустя годы, возвращаясь к ним раз за разом в многочисленных видениях, он начинал понимать…

Не так было и с Маркизом, который бил его, полумёртвого, по щекам, тряс с такой силой, словно норовил вытрясти душу, что-то кричал в его оглохшие уши…