Танец на Глубине (СИ)

— На нас напали! Я был ранен и испортил журнал без умысла! Я чту наши Кодексы превыше всего на свете! Только повреждения судна вынудили меня изменить маршрут! Это моё решение! Экипаж ни в чём не виноват! Они честные люди и следовали моим, слышите, моим, приказам!

— Угу…

— Сударыня! Признаю, я был самонадеян, привозя посторонних! Им всё равно никто не поверит! Но эти господа — люди Слова и Чести, и не нарушат их!

— Угу…

— Да! Я виноват! Только я! Но умоляю вас, поверьте! Я шёл на Тир-Фради только с грузом по накладным и балластом! У меня не было намерения нападать, тем более с целью наживы! Это на нас напали!

— Угу… мастерам баллистической экспертизы расскажете, как же удалось на вашем-то «Коньке» уделать аж всех «Драконов» и самого, — она умолкла, — Венсана…

Навтка поцокала языком и с сочувствием вздохнула:

— Таких как вы, я чую за лигу. Не умеете лгать — просто не лгите… разве что себе?..

Его глаза застыли в одной ослепительной точке. Шёпот на грани слышимости усилило эхо стен.

— …я же так чту наши Кодексы…

— С сего момента оба Кодекса больше не ваши.

— …уведомите Кабрал…

— Как же, как же. Добрая адмирал узнает обо всём, что вы натворили, можете не сомневаться.

Он смотрел на себя, обездвиженного, и удивлялся, как может содрогаться дыханием грудь, из которой только что вырвали сердце?

— Вас уведомят о дате трибунала.

Какой-то чужой Васко кивнул.

— И капитан. Постарайтесь не покидать остров…

В сопровождении конвоя его вывели на площадь перед Адмиралтейством.

Он так и остался стоять, не понимая, ни кто он, ни откуда, ни зачем пришёл.

========== ИЗНАНКА ==========

В столовой гостевого дома пахло скисшим спиртным, как в дешевой таверне.

Де Сарде поморщилась и распахнула все окна на пустующем этаже.

— Зелень, ты возвращаешься под утро! Ты ч такое творишь? И что это на тебе?!

Курт упер руки в боки и наградил подопечную самым осуждающим взглядом из своего арсенала.

— Переживаешь о моем нравственном облике? Вы с кузеном из публичных домов не вылезаете… моралисты… — прыснула Селин, с удовольствием отмечая его растерянность. Наёмник поспешно замотал головой, — И вообще на тебе вроде бы как только ответственность, чтобы я была жива-здорова. Я, как видишь, в норме. Правда ноги устали…

— Константин и то ведет себя прилично. Ночью хотя бы дома ночует. Ты забыла, что ты вообще-то леди?

— О, я помню. А ты — помнишь? Может хватит называть меня «зелень»?

— Что я Князю-то скажу? А если навты начнут трепаться? Ты же эмиссар!..

— О, не начинай пожалуйста. Ты не очень похож на няньку, — Селин плюхнулась в кресло, вытянула ноги и закрыла глаза.

Колени гудели.

Танцевать весь вечер и всю ночь — это то ещё испытание. Но в отличии от пресных балов в Серене, навтский бал останется навсегда в её памяти.

Рука на плече у Васко, одетом в белый мундир, его смущенная улыбка, поцелуй в планетарии…

Она прикусила нижнюю губу и улыбнулась.

— Я тебя просто не узнаю… Мне это не нравится… — ворчание Курта таяло на заднем плане сознания, погружающегося в дремоту.

Ей снились светящиеся планеты, кружащиеся в темноте.

Селин протянула руку, чтобы коснуться Венеры, но от её прикосновения вдруг оранжевый шар погас.

То же самое случилось с Землей и Луной.

Одна за одной погасли и остальные планеты.

Она погрузилась в полный мрак, густой и непроглядный.

— Васко? — позвала Селин.

Но со следующим шагом она провалилась в ледяную воду. Дыхание спёрло.

— Дора!.. Вставай! — жёсткая рука Курта трясла её плечо.

— Эти люди просят, чтобы мы проследовали за ними. Просыпайся! — лицо Константина было испуганным.

***

Конвоиров оказалось многовато для них троих. Дюжина навтов в чёрных мундирах без опознавательных знаков. Татуированные молчаливые лица ничего не выражали.

Их процессия казалась возмутительно выбивающейся из гармонии прекрасного города Малого Орфея. Сами же нарушители мгновенно преобразились словно в прокажённых: прохожие отводили глаза и переходили на другую сторону улицы.

Селин имела представление о тактике ведения допросов, но это никак не помогало справиться с чувством загнанной в угол, разоблачённой, преступницы.

Она размышляла, — ну вот и раскрыт их обман. Как поступить? Отпираться до последнего или рассказать правду?

Она оглянулась.

Курт шёл, как ни в чём не бывало.

Константин же пытался доказать конвоиру, что они совершенно не при чём, и скорее всего их с кем-то перепутали…

В кабинете для допроса стоял просто сервированный к чаепитию стол с тремя стульями.

Едва они зашли, дверь в грохотом закрылась, а в лицо Курту полетела тряпка.

— Сотрите немедленно с лиц все изображения! Вы не имеете права их носить! Наглость какая!

Константин было запротестовал, но Курт скоро вытерся, размазав краску, и передал тряпку Селин.