Танец с драконами

— Рейегаль, — произнес он. Слова застряли в горле, и только кваканье сорвалось с его губ.

Лягушка , подумал он, я снова становлюсь Лягушкой .

— Еду, — квакнул он, вспомнив. — Несите еду.

Здоровяк услышал его. Арч выдернул из фургона за ноги одну из овец, раскрутил и кинул в яму.

Рейегаль подхватил ее на лету. Его голова резко повернулась, и из челюстей вырвались острые языки пламени, клубящаяся буря желто-оранжевого огня с зелеными прожилками. Овца сгорела прежде, чем начала падать. И до того как обгоревшая туша врезалась в кирпичи, на ней сомкнулись драконьи зубы. Язычки пламени все еще мерцали на плоти. В воздухе стояла вонь паленой шерсти и серы. Драконья вонь .

— Я думал, их двое, — сказал здоровяк.

Визерион. Да. Где Визерион? Принц опустил факел, чтобы свет рассеял мрак внизу. Он разглядел зеленого дракона, разрывающего дымящуюся овечью тушу. Он ел, а его длинный хвост хлестал из стороны в сторону. На шее виднелся толстый железный ошейник со свисающей оборванной цепью трех футов длиной. Обломанные звенья валялись на дне ямы среди обугленных костей — перекрученный, частично расплавленный металл. В прошлый раз Рейегаль был прикован к стене и полу , вспомнил принц, а Визерион свисал с потолка . Квентин отступил, поднял факел и задрал голову.

В первое мгновение он видел вверху лишь почерневшие кирпичные своды, выжженные драконьим пламенем. Потом заметил струйку пепла, выдавшую движение. Что-то бледное, наполовину скрытое, шевелящееся. Он соорудил себе пещеру

, сообразил принц. Нору в кирпиче. Основание Великой Пирамиды Миэрина построили массивным и толстым, способным выдержать вес гигантского сооружения над ним; даже внутренние стены были в три раза толще наружной стены любого замка. Но Визерион пламенем и когтями проделал себе в них углубление, достаточно большое, чтобы спать в нем.

И мы только что разбудили его. Он заметил что-то, похожее на огромную белую змею, распускающую кольца наверху, там, где стена плавно переходила в потолок. Сверху посыпалось еще больше пепла и немного раскрошенного кирпича. Змея оказалась шеей и хвостом дракона, а следом появилась длинная рогатая голова. Глаза засияли в темноте, словно золотые угольки. Дракон с шумом расправил крылья.

Все планы Квентина вылетели из головы. Он услышал, как Кагго Трупоубийца громко закричал своим наемникам. Цепи, он посылает за цепями , подумал дорнийский принц. План предусматривал накормить чудовищ и сковать их цепями, пока они будут в апатии — так это сделала королева. Одного дракона, а лучше — обоих.

— Больше мяса, — сказал Квентин. Когда зверей накормишь, они станут вялыми . Он видел, как подобное срабатывало со змеями в Дорне, но здесь, с этими чудовищами… — Несите… несите…

Визерион оторвался от потолка, широко разворачивая и расправляя бледные кожистые крылья. Разорванная цепь, свисающая с шеи, бешено раскачивалась. Его огонь осветил пещеру тусклым золотом с оттенками красного и оранжевого, спертый воздух взорвался облаком горячего пепла и серы, а белые крылья взмахивали снова и снова.

Чья-то рука схватила Квентина за плечо. Факел выскользнул у него их рук, запрыгал по полу и упал в яму, все еще продолжая гореть. Он понял, что стоит лицом к лицу с медной обезьяной. Геррис.

— Квент, это не сработает. Они слишком одичали, они…

Дракон опустился между дорнийцами и дверью с ревом, способным обратить в бегство сотню львов. Его голова поворачивалась из стороны в сторону, пока он внимательно осматривал незваных гостей: дорнийцев, Гонимых Ветром, Кагго. Последним и самым долгим взглядом чудовище, принюхиваясь, одарило Красотку Мерис. Женщина , понял Квентин. Он знает, что она женщина. Он высматривает Дейенерис. Он ждет свою мать и не понимает, почему ее нет .

Квентин вырвался из хватки Герриса:

— Визерион, — позвал он.

Белый — это Визерион . На мгновение он испугался, что перепутал.

— Визерион, — вновь позвал он, нащупывая висевший на поясе кнут. Она усмирила черного кнутом. Мне нужно сделать то же самое.

Дракон знал свое имя. Он повернул голову и пристально смотрел на дорнийского принца в течение трех бесконечных мгновений. Бледное пламя горело за сверкающими черными кинжалами зубов. Его глаза казались озерами расплавленного золота, а из ноздрей поднимался дым.

— Лежать, — сказал Квентин. А потом закашлялся и не смог остановиться.

Воздух был густой от дыма и удушливого зловония серы. Визерион потерял интерес. Дракон снова повернулся к Гонимым Ветром и, качаясь, направился к двери. Может, он учуял запах крови мертвых стражников или мясо в фургоне мясника. А может, только сейчас заметил, что путь свободен.