Танец с драконами

Вечер почти застал ее врасплох. Когда солнце позолотило далекие пики Драконьего Камня, Дени наткнулась на низкую каменную стену, заросшую и разрушенную. Возможно, она была частью храма или усадьбы какого-то местного лорда. Еще больше развалин лежало за ней — старый колодец и несколько кирпичных кругов в траве, отмечавших места, где когда-то стояли лачуги. Их построили из глины и соломы, решила она, но за долгие годы ветер и дождь разрушили все до основания. Дени нашла восемь до захода солнца, но их могло быть и больше, скрытых в траве.

Каменная стена сохранилась лучше, чем остальное. Хотя она была и не выше трех футов на всем своем протяжении, угол, где она сходилась с другой стеной пониже, все же предлагал какое-никакое укрытие от стихии и быстро надвигающейся ночи. Дени вжалась в этот угол и соорудила что-то вроде гнезда, пригоршнями вырывая траву, росшую вокруг развалин. Она очень устала, а на обеих ногах появились свежие волдыри, включая два одинаковых возле мизинцев. Это из-за моей походки , подумала она и захихикала.

Когда стемнело, Дени устроилась поудобнее и закрыла глаза, но сон отказывался к ней приходить. Ночь была холодной, земля — твердой, а желудок — пустым. Она думала о Миэрине, о Даарио, ее любимом, о Хиздаре, ее муже, об Ирри и Чхику, о милой Миссандее, сире Барристане, Резнаке и Скахазе Бритоголовом. Считают ли они меня погибшей? Я улетела на спине дракона. Решат ли они, что он меня съел? Она задумалась, остался ли Хиздар королем. Он ведь получил корону благодаря ей. Удалось ли ему удержать власть без нее? Он хотел убить Дрогона. Я слышала. «Убейте его, — кричал он, — убейте это чудовище!», а на лице его читалась похоть. Бельвас-Силач стоял на коленях и трясся, его рвало. Яд. Должно быть, то был яд. Медовая саранча. Хиздар настаивал, чтобы я попробовала, но Бельвас съел ее всю.

Она сделала Хиздара королем, впустила к себе в постель, открыла по его просьбе бойцовые ямы, — у него не было никаких причин желать ей смерти. Но кто еще это мог быть? Резнак, ее надушенный сенешаль? Юнкайцы? Сыны Гарпии?

Вдалеке завыл волк. От этого звука ей стало грустно и одиноко, но голод никуда не делся. Когда над травяными просторами взошла луна, Дени наконец погрузилась в беспокойное забытье.

Она видела сон. Все ее заботы ушли, как и вся ее боль, а сама она взмывала в небо. Она снова летала, кувыркаясь, смеясь и танцуя, а вокруг нее кружились звезды и шептали ей на ушко секреты: «Чтобы попасть на север, ты должна отправиться на юг. Чтобы попасть на запад, должна отправиться на восток. Чтобы продвинуться вперед, надо вернуться назад. Чтобы достичь света, надо пройти через тень».

«Куэйта? — позвала Дени. — Где ты, Куэйта?»

Затем она увидела. Ее маска соткана из звездного света.

«Помни, кто ты, Дейенерис, — женским голосом шептали звезды. — Драконы знают. А ты?»

Проснувшись на следующее утро, она почувствовала, как затекло и болит ее покрытое ссадинами тело, а по рукам, ногам и лицу ползают муравьи. Когда она поняла, что это такое, то отшвырнула стебли высохшей бурой травы, служившей ей постелью и одеялом, и с трудом поднялась на ноги. По всему телу были укусы — красные бугорки, зудящие и воспаленные. Откуда взялись эти муравьи? Дени стряхнула их с рук, ног и живота, пробежалась рукой по щетине, выросшей на месте сожженных волос, и обнаружила еще больше муравьев на голове, а один полз сзади по шее. Она сбивала их и топтала босыми ногами. Их было так много…

Оказалось, что муравейник находился по ту сторону стены. Она удивилась, как муравьи ухитрились вскарабкаться наверх и отыскать ее. Для них эти ветхие камни должны быть все равно, что Стена в Вестеросе. Величайшая стена в мире , говаривал ее брат Визерис с таким гордым видом, как будто сам ее построил.

Визерис рассказывал ей истории о рыцарях столь бедных, что им приходилось спать под сенью старых живых изгородей, росших вдоль проселочных дорог Семи Королевств. Дени сейчас бы многое отдала за славную густую изгородь. И желательно без муравейника.