Танец с клинком

Седовласый старик вздрогнул и даже недовольно скривился. Подобная фамильярность между человеком и духом-хранителем всегда казалась недопустимой и внушающей ужас. Но на деле…

Ватацуми поддался эмоциям и неуверенно заключил девушку в краткие объятия… И чуть было не задохнулся от затопившей его волны удовольствия. Он вздрогнул ещё раз, когда её губы мазнули его по щеке, а глубокие тёмные глаза оказались напротив. Глубокие, тёмные, доверчивые и в то же время бездонные, они таили в себе непонятную для духа угрозу.

– Дракоша! Почему ты молчишь?

– Не называй меня так, женщина! – раздражённо ощерился Ватацуми. – Иначе однажды…

– Ты наложишь мне в тапки огромную кучу драконьего дерьма, а я в неё обязательно вляпаюсь? – иронично перебила его девушка, несмешливо излагая свою версию развития событий. – Не надо вести себя как кот!

Дух-хранитель застыл на месте, возмущённо хватая ртом воздух.

– Не злись. Мы обязательно возведём родовое святилище в твою честь. Я читала о таких. Тебе точно понравится. А как они стильно выглядят…

Беззаботный щебет Алексы сбивал дракона с толку, но фраза о святилище на мгновение затмила всё остальное, и он погрузился в блаженные размышления.

– И нам понадобится твоя помощь!

– Моя помощь? – вздрогнул старик, очищая сознание от всех мыслей, и по-иному посмотрел на заболтавшую его девицу. С уважением посмотрел. – Что ты хочешь от хранителя рода Хаттори?

Алекса Бладштайнер очаровательно улыбнулась и спокойно ответила:

– Я хочу защитить своего мужа.

– Он ещё не твой муж.

С сожалением покачав головой, дух неожиданно смолк, тщательно осматривая Алексу с головы до ног. Его глаза на пару секунд заполыхали чистым Светом. Громко хмыкнув, дракон неверяще покачал головой и вновь по-иному взглянул на стоявшую перед ним девушку. Он даже сменил облик, превратившись в миниатюрного дракончика, ненадолго зависшего в воздухе перед Алексой. Она любопытно склонила голову набок и протянула руку, безбоязненно поглаживая его по шипастой голове.

– У нас появился шанс, госпожа, – прошипел он, с невысказанным удовольствием подставляясь под ласку. – Следуйте за мной, я провожу вас к этому старому хрычу. А по пути мы сможем обсудить один довольно важный вопрос…

* * *

Тени. Полупрозрачные, нечёткие, пепельно-серые… Они толпились вокруг, заступая мне путь, заглядывали в лицо, хватали за одежду и тянули назад.

Призраки. Сотни, тысячи теней. Тысячи знакомых и никогда не виденных мной лиц. Они шептали и кричали, обвиняюще и жалостливо, укоризненно и со злостью, печально и разочарованно. Их голоса постепенно сводили меня с ума.

Шаг. Ещё один из того пути, что мне предстояло проделать. И ещё шаг. Казалось бы, что в этом сложного? Привычно понять ногу и переставить ногу вперёд, коснувшись камней дороги сначала пальцами босых ступней, а после плавно перенести оставшийся вес…

«Ты не справился, Кеншин! Не защитил семью, но спас свою никчёмную жизнь! – звеня от напряжения, негодовал голос в моих ушах. Голос, что мог принадлежать лишь моему отцу. – Ты отпустил врага, не взяв с него плату кровью! Будь ты проклят во веки веков, предатель!!!»

Каждое слово отца хлестало больнее кнута. Стиснутые зубы противно скрипели эмалью. Придавленный грузом вины в прямом смысле этого слова, я еле-еле передвигал ногами. Каждый сделанный шаг давался труднее предыдущего. Не пройдена и десятая часть пути, а сил не осталось. Идиллическая картинка дороги оказалась лживой обёрткой, скрывающей стальные петли охотничьих силков…

– Мы умирали за вас, господин! Мы шли на смерть во имя рода Хаттори, оставляя свои семьи без отцов, сыновей и братьев! Вы могли не допустить всего этого! – нестройным хором низко гудели призраки моих гвардейцев. Опалённые, изуродованные посмертными ранами, в лохмотьях военной униформы, потрясающие руками. – Вы оплатили урон вашей чести нашей кровью, а не своей!

Споткнувшись на ровном месте, я неловко упал, с размаху приложившись лицом о каменную брусчатку, и остался лежать, не у силах подняться и продолжить путь. Теплая лужица крови медленно растекалась под головой, затекая в канавки между камнями и окрашивая всё в пурпурно-алые цвета.

– Слабак! – презрительно прозвучало над моей головой. – Годы подготовки прошли впустую! Настоящий Клинок невозможно сломать или согнуть!

Кровь из рассечённой левой брови заливала половину лица, частично лишая зрения. С трудом перевернувшись на спину и сфокусировав правый глаз, я увидел наставника, вышедшего из толпы теней и нависшего надо мной. И постиг глубину его разочарования.

– Мне стыдно, что я называл тебя господином, – процедил он перед тем как развернуться и пропасть из виду. – Здесь тебе самое место…

У каждого из нас есть свой предел. И пусть мой разум понимал, что всё происходящее не более чем плод моего же воображения, пусть холодная логика способна была противопоставить всему происходящему минимум с десяток веских контраргументов. Пусть. Это были не голоса призраков – мой собственный. Это были не слова ушедших за грань, а мои собственные слова, произносимые в худшие моменты моей жизни.