Танец с клинком

Последнее радостное известие окончательно лишило меня внутреннего стержня, и, прикрыв глаза, я провалился в глубокий сон. Почти двое суток, проведённых в спецприёмнике Опричного приказа, прошли без сна. Медитации, активные тренировки во внутреннем мире, физические упражнения – всё это чередовалось допросами, коих за сорок три часа заключения произошло ровно шесть. И единственное, что на самом деле меня беспокоило после первого из них, – как поступит глава рода Бладштайнер.

В день официальной помолвки мы заключили непростой договор. «Прекрасная принцесса добровольно отправлялась в заточение, до той поры, пока не разрешится от бремени». Требование Мастера Теодора подкрепляли некоторые нюансы происхождения моей невесты и нежданно-негаданно активизировавшиеся… Шереметевы.

Отдельным пунктом оговорили возможные причины для разрыва договора, согласно которому я получал полную материальную, военную и аналитическую поддержку всего рода Бладштайнер. В случае нарушения помолвка расторгалась, а юный хан Забайкальский красиво pistofal в закат, лишаясь невесты и приобретая новых врагов. И как назло, Теодор имел полное право поступить именно по наихудшему сценарию.

На следующий день, когда я проснулся в – отныне и навсегда – семейном особняке рода Хаттори (дарственная за подписью князя Константина Ильича Морозова в двух экземплярах), жизнь моя закономерно вернулась в рамки цейтнота. Но кадры, щедро влитые новой роднёй и вербовщиками на родине, неуклонно выравнивали деятельность организации, скромно именовавшей себя «аристократический род Хаттори». Оказанная поддержка позволила залатать дыры на этой вечно тонущей барже, развязывая мне руки и позволяя наконец-то сосредоточиться на… учёбе.

– Ваша светлость! Позвольте пасть ниц пред величием, – паясничал рыжий провокатор, нагло шарясь по моему кабинету и бесстыдно лапая экспонаты скромной коллекции антикварных часов, – гиганта мысли и отца русского коммунизма! Нижайше прошу…

Громыхнувший выстрел из никелированного револьвера, бережно хранимого в ящике канцелярского стола, прервал словоизлияния друга на высокой пафосной ноте. На краткие секунды в особняке установилась абсолютная тишина, скупо отмеряемая синхронным тиканьем всей коллекции. Бесценные мгновения абсолютного покоя.

– Господин? – вопросительно обратилась возникшая в дверном проёме бритая налысо голова охранника. Наёмник «Вьюна» уже успел окинуть кабинет подозрительным взглядом и буравил глазами замершего на месте Алексея. – Убрать?

– Если б это можно было сделать так просто! Он и с того света вернётся, помяните моё слово! – в сердцах произнёс я, всаживая вторую пулю в бумажную мишень, приколотую к стене небрежно торчащим из стены кинжалом.

Рыжему не повезло оказаться как раз на линии стрельбы, и вторая за полминуты пуля просвистела мимо него в воздухе.

– Свободен, боец. Благодарю за службу!

– Честь имею, – козырнул охранник, притворяя за собой дверь.

– Что за беспредел, Лео? Я не узнаю тебя в гриме! Моего друга похитили?! Верните мне того весёлого парня, немедленно! Я буду жаловаться его жене! – Оправившись, Лёха немедленно пошёл в контрнаступление. И сбавил тон, увидев направленный точно меж его глаз ствол: – Тебе нельзя столько работать. Нервные клетки не восстанавливаются! Потом и с потенцией проблемы могут возникнуть…

Грустно покачав головой, я забросил увесистый револьвер обратно в ящик стола и указал старосте на книгу, что до этого держал в руках:

– Этот учебник ты начнёшь изучать только в следующем году. Мне необходимо сдать по нему экзамен уже в конце весны. И сегодня единственный день на неделе, когда получилось выделить время для занятий!

– Ну, давай, – приняв пафосную позу, рыжий сотворил рукой неопределенный жест, – говори, и я пойду.

– Что говорить? – недоумённо спросил я в ответ. – Я всё сказал!

– Тоже мне, индейский вождь выискался! Хао, я всё сказал! Э’вьены плохо на тебя влияют, хан. Собирайся, сегодня собрание Братства и твоё участие обязательно, – посерьёзнел Соколов, в один миг избавляясь от личины паяца. – Есть кое-какие новости из первых рук. И раз уж мы их добыли, нам и рассказывать. Твоя разведка пока ещё откровенное дерьмо, брат! Пойдём! Братья ждут!

В первое мгновение внутри всколыхнулся нешуточный протест. Видано ли? Потомственный аристо, хан огромного (по меркам любой страны мира) анклава на территории Российской империи и прочая и прочая послушался приказного тона бывшего старосты по классу и побежал за ним?

– Брат! – прозвучало в ушах глухо, отдалённо, словно слова с трудом прорывались сквозь толстый слой ваты. Неведомо откуда взявшаяся злость моментально испарилась. – Брат! – повторил Лёха, участливо заглядывая в лицо и вздыхая. – А я говорил тебе, что большая Сила означает кратную ответственность? Нет? А жаль…