Танец с клинком

– Мне нет нужды сближаться с вами, хан, – огрызнулся Еремей. – Не надо набиваться в друзья.

– Полагаю, что социальное неравенство – это только частичное объяснение твоей неприязни? – искренне полюбопытствовал я, затягивая крепления и морщась от скрипа механизмов, поднимающих люк трюма.

Опричник промолчал, вручив мне пару лыж, и присовокупил к ним пузатый армейский рюкзак. Оглядев груз со всех сторон, я засунул его под сиденье, огляделся по сторонам и закричал, срывая голос, чтобы перебить звук стартующих двигателей:

– А парашют мне не полагается?! Так и знал! Сволочи!

Наёмники оценили вопль души правильно – рота хохотала искренне, а не только потому, что шутило начальство.

– Мы бы не доверили его чужаку, господин, – столь же громко прокричал один из «ушкуйников» и похлопал по ранцу у себя на коленях. – Всё под контролем.

– Заботятся, черти. Приятно. – Поделившись радостью с опричником, я вновь огляделся, высматривая кого-нибудь из офицеров. – Как там тебя?! Орёл! Гранаты взял?

Специфика десантного самолёта, идущего на взлёт, способна усложнить передвижение внутри него на порядок. Но для амбала-наёмника подобные сложности словно и не существовали. Цепляясь за специальные поручни с ловкостью опытного орангутанга, Орёл пересёк половину грузового трюма и грузно приземлился прямо передо мной. Уперев ноги в скамейку, а спиной устроившись на боку палеты со снаряжением, он рапортовал рявкающим басом:

– Два центнера, не считая запалов, мой хан! Также погрузили дополнительные пять единиц гранатомётов, по пять зарядов к каждому. И «шмелей» для комплекта прихватили!

– Маньяки! – наигранно воскликнул я, любуясь тем, как Еремей вытаращил глаза. – Горжусь! Благодарю за службу!

– Рады стараться, хан! – хором грянуло в трюме.

Еремей тихо ofigeval.

А я предполагал, что нам ещё может и не хватить.

В ханство вторглись войска сразу двух тёмных кланов Китая – уже известный мне Луэн и Фуисин. Допрос пленного дал достаточно информации, чтобы представить себе истинный масштаб катастрофы. И что самое странное, Российская империя не считала нужным реагировать на столь бесцеремонное нарушение своих границ до тех пор, пока э’вьены сами не запросят помощи. Автономия стоила дорого. Забайкальское ханство обязано самостоятельно защищать собственные границы. И на этот раз угроза оказалась более чем серьёзной.

Фуисин привели около полутысячи солдат. Луэн выставил две сотни. Полнокровный батальон хорошо обученных, прекрасно снаряжённых солдат, среди которых каждый третий был слабым Одарённым. Поддержка с воздуха в виде дронов с ракетным вооружением, спутниковое наблюдение, снегоходы…

Тогда, сразу после допроса, Артур Григорьевич, выслушавший мой поверхностный прогноз событий, смачно помянул пушистого лиса, подкравшегося к народу э’вьен. И мы долго обсуждали, как мне стоит поступать дальше.

Оглядев сотню своих бойцов, я почувствовал, как на плечи ложится тяжкий груз вины. Каждый из них рисковал жизнью ради того, чтобы стать частью моей родовой гвардии. И если ошибиться, то все жертвы станут напрасны.

Воспоминания о Дороге Совести болезненно царапнули сердце. Слишком многие тени говорили правду. Слишком тяжело смотреть в глаза тем, кто сражался за тебя и погиб. Бремя власти не для тех, у кого есть совесть. Но у меня был выбор. И я его сделал.

Сражаться против Дракона бессмысленно: затяжная война измотает моих воинов, боеприпасы рано или поздно закончатся, а гонять «Геркулес» туда-обратно не так выгодно, как может показаться на первый взгляд. Оставался только один способ достижения победы: прийти, увидеть, победить. И наконец-то отрубить Дракону голову.

– Алло, Стив? – проговорил я, приложив к уху спутниковый телефон, и, дождавшись утвердительного ответа, приказал: – Докажи мне, что я не зря оплачивал ваш отпуск в Майами…

Глава 12

Эдогава спал. Пожалуй, впервые за долгое время его сон не попадал в категорию кошмаров. Неведомо, стали тому причиной непривычно мягкая кровать и пуховая подушка или повлияло нежное хлопковое бельё с естественным запахом ландышей, а может, сказывалась инъекция снотворного, безжалостно сделанная тем, кого он так и не привык называть господином. Как бы то ни было, Клинок расслабленно бродил среди сновидений.

Но хорошее имеет свойство быстро заканчиваться. Одно из видений плавно трансформировалось. И Эдогава вновь оказался там, где отыскал разрубленное напополам тело учителя. Иногда незыблемость мира и его устоев выстраивается вокруг человека. Таким для Клинков был Мацуяма.

Мир рухнул после его смерти и разбился на множество мелких осколков, а новым смыслом существования стала месть. Клинки словно сошли с ума, пытаясь отыскать убийцу человека, заменившего им отца. В ту ночь они дали друг другу страшную клятву.