Танец с клинком

Проснувшись, Эдогава рывком сел на постели, спустив ноги на пол, и автоматически накрылся простынёй. В доме господина властвовало непривычное тепло. Коснувшись ступнями тёплого деревянного пола, парень встал, обматываясь тканью, и удивлённо приподнял бровь – доски настила отчётливо и уютно скрипнули, но буквально через пару шагов звуки пропали.

– Сигнализация, – прошептал парень, понимающе качнув головой. – Мне здесь уже нравится.

Припомнив наставления Леонарда, что большую часть жизни был для него Кеншином, Эдогава направился к двери, ведущей в ванную комнату. Привычка брала своё. Отведённые ему покои самурай покинул только спустя полчаса неторопливых традиций: душ, бритьё, укладка длинных волос в «плод дерева гинкго», облачение в приготовленное слугами кимоно.

Оказавшись в коридоре, застланном зелёной суконной дорожкой, парень коснулся пальцами деревянной обшивки стен. Кончики проскользнули по завитушкам резного узора.

– Сколько излишеств…

Пол скрипел только если идти вдоль стен. Эдогава вновь понимающе покивал, признавая за строителями правоту изощрённой логики: красться в подобных условиях становилось достаточно непросто. Предосторожность мелкая, незначительная, но в сумме такие факторы изрядно усложняют задачи тайных убийц.

Спускаясь вниз по лестнице, самурай отметил, что стандартная схема этажей нарушена: вторых этажей оказалось два. Один располагался на пол-уровня выше другого.

– Хаос… Упорядоченный хаос.

Внизу же Эдогаву ожидала просторная гостиная, отрезанная от прихожей двустворчатыми дверями с вставками из стекла и обставленная мягкой удобной мебелью. Удобство определялось на вид.

– Варвары…

Только воспитание не позволило самураю пренебрежительно скривиться. И это дом его господина? Показная и комфортная роскошь, хаотичная обстановка, отсутствие вышколенных слуг… Эдогава безуспешно огляделся в поисках того, к кому можно обратиться за советом в этом неправильном доме.

Пришлось действовать самостоятельно.

Первые сложности настигли японца незамедлительно. Аккуратно приоткрыв уже третью по счёту и случайно выбранную дверь, он заглянул в приоткрывшийся проём и застыл, не зная как реагировать на…

«Красиво. Можно наблюдать бесконечно, если б это не было столь возмутительно! – подумал Эдогава, не зная, то ли деликатно кашлянуть, то ли беззвучно затворить за собой дверь. – И это их мне предстоит охранять?!»

Прямо перед ним целовались две девушки, разгорячённые, в тренировочной одежде, расположившиеся на борцовских татами в довольно предосудительных позах. Объекты охраны самурай опознал уверенно – по жемчужному отблеску волос доминирующей девушки. Она сидела в фулл-маунте, плотно сжав колени и полностью контролируя хрупкую китаянку под собой. Девушки уже не боролись, а вовсю целовались.

Видимо, именно в этот момент та, что была сверху, ослабила внимание. Изогнувшись мостиком, китаянка ловко сбросила с себя соперницу и… увидела незваного зрителя.

Эдогава замер. И густо покраснел.

И парня можно было понять: всё же не каждый день его заставали за подглядыванием.

– Рыжий очнулся, – сказала Мэйли, намеренно используя не русский, а английский язык, припомнив из упоминаний Леона, что именно его давали Клинкам как универсальную лингву мира. – И кажется, он видел значительно больше, чем должен был!

– Предлагаешь выколоть ему глаза и отрезать язык? – поинтересовалась вторая девушка, сдувая со лба упавшую прядь, и помогла недавней сопернице встать.

Вместе девушки смотрелись… шикарно. Подтянутые, в коротких маечках-топиках и столь же коротких шортах, в шестиунцевых перчатках красного и синего цвета, в налобных повязках.

– Прошу простить меня за недостойное поведение. Ваш покорный слуга, Хонда Эдогава молит о снисхождении. Можете полностью располагать мной и в жизни, и в смерти…

Церемонно опустившись на колени, самурай низко поклонился, касаясь лбом тренировочных татами, и замер в ожидании.

Мягкий звук шагов означал многое. Даже не имея возможности видеть, парень знал, что его обошли по кругу с разных сторон, прежде чем прозвучал неожиданно властный приказ:

– Встань, Клинок!

Голос, которому хотелось подчиняться, отозвался в самурае чувством непонятного удовлетворения. Выполнив приказ, Эдогава церемонно чуть склонил голову, ожидая следующих распоряжений.

Говорила та, кого господин назвал старшей женой. Китаянка же предпочла стоять у неё за спиной и, не скрывая любопытства, рассматривала телохранителя, выглядывая из-за плеча подруги.

– Ты голоден?

Неожиданный вопрос сбил Эдогаву с толку. Неуверенно пожав плечами, он спохватился и отрицательно помотал головой.

– Ты его напугала! Глаза, язык… Он в показаниях путаться начал! – насмешливо протянула китаянка, положив подбородок на плечо старшей жены. – Дождись нас в гостиной, Хонда Эдогава. Прежде чем возлагать на твои плечи долг, надо тебя накормить…

Попирать традиции можно по-разному. И если в некоторых случаях это всегда вызывает лишь возмущение и негодование, то в отдельных, исключительных ситуациях, остаётся только восхищаться и наслаждаться.