Танец с клинком

– Она принадлежала мне! – взревел я, акустической волной крика прижимая испуганную девушку к разостланной на земле шкуре медведя. – Вы простили её, сделав чужака и предателя одним из вождей! Вы разрешили им спариваться во благо народа, наплевав на наши договорённости! Но когда вас припекло, именно твои люди пришли ко мне и просили помощи, старик!

Звонко клацнула пряжка ремня, ослабив хватку вокруг кирасы и юбки кожаного доспеха. Эта сука получит сполна…

– Великий хан! Проявите милосердие…

– Закрой рот, Геркэн! Вы хотели моего наследника?! Вы его получите… – прошипел я, понимая, что слова слетают с языка уже против воли. – Ты и Удаул. И ваша лживая сука, которой не хватило чести просто прийти и сказать!!!

Наверное, именно в этот момент мне стало ясно, что дракон говорил не просто так. Он говорил, выплёскивая мою невысказанную боль и разочарование в той, что какое-то время шла рядом и нанесла предательский удар в спину.

– Я должна была принести его в жертву, – безжизненным голосом произнесла Илана, приподнимаясь на локтях и безразлично глядя на меня снизу вверх, – и полюбила его. И была согласна подчиниться судьбе, связав с тобой всю оставшуюся жизнь. Мне была нужна всего лишь одна ночь настоящей любви! В этом вина? Хорошо, я согласна…

Меня пошатнуло. В памяти пронеслись объяснения деда о божественном даре харизмы, привлекающей женщин, пасующей лишь перед истинным чувством. Дракон зашевелился, пытаясь окончательно отодвинуть меня от управления телом, но голос разума оказал ему достойное сопротивление… А Илана столь же безразлично расстегнула юбку, задирая передо мной раздвинутые обнажённые ноги. Тупо уставившись на красный кусочек ткани, прикрывающий её лоно, я протестующе мотнул головой.

– Ты в своём праве, великий хан… Бери, что принадлежит тебе по праву, и защити свой народ…

Слова шаманки гремящим эхом звучали в моей голове вновь и вновь. Душа бунтовала, перебарывая волю древнего злобного существа. Пульсирующая боль в висках достигла пика, застилая взор слепящими белыми вспышками и…

Всё стихло в единый момент. Анклав Теней дрогнул, утрачивая серую зыбкость, и бесследно истаял. Порыв свежего ветра приятно охладил лицо. Пошатнувшись от накатившей слабости, я взял себя в руки, внутренне радуясь первой победе над злобной тварью.

– Прикройся, дура… И не попадайся мне на глаза, пока не позову.

Уйти оказалось не так чтобы просто. Под ногами смачно чавкала холодная грязь вперемешку с мокрым, липнущим к обуви снегом. Но я страстно желал оказаться как можно дальше от того места, где чуть было не утратил себя.

И поэтому не услышал, как шаманка тихо расплакалась, спрятав лицо в ладонях. Не услышал её всхлипываний и вздоха, полного облегчения. Не услышал, как она пробормотала себе под нос:

– Сработало… Сработало… Какой же он благородный дурак…

* * *

Ещё со времён легионеров Цезаря в самых лучших армиях мира особое внимание уделялось практике дальних пеших маршей. И, стыдно признаться, только обучение в ВКШ натолкнуло меня на мысль использовать эту устаревшую практику. К слову, преподаватели именовали её суворовской.

Десантирование и пеший марш-бросок на лыжах не стали для наёмников чем-то удивительным. Каждый «ушкуйник» прошёл службу в регулярной армии РИ и, помимо Одарённости, мог похвастать хорошей физической формой. А вот опричнику в какой-то момент пришлось несладко.

Приземлившись на брёвнышко рядом с Еремеем, я сочувствующе похлопал его по плечу. Парень немедленно окрысился, продолжая растирать разутые ноги снегом и массировать закостеневшие икры.

– Ты знал! На хрена мне сопровождать тебя в тайге? Какие здесь могут быть адепты Триглава? – раздражённо шипел он, сплёвывая слова вперемешку с «ядом». – «Отбываю по делам управления ханством»…

Последняя цитата относилась к моему письму, отправленному с нарочным перед отъездом. Но я ведь не соврал?!

– Знал. И действую в полном соответствии с нашим договором. Зато ты меня на лыжах кататься научил. Без палок! Классно же, скажи? – воздев палец к небу, ответил я, любуясь танцем языков пламени в горящем костре.

Опричник разразился чередой безадресных ругательств. Протянув ладони к огню, я прикрыл глаза от удовольствия и прислушался к шуму гомонящего воинского лагеря.

Наёмники деловито кашеварили, используя запасы пищи, предоставленные коренным населением ханства. Кое-кто уже резался в карты, кому-то достало желания ещё раз перебрать оружие, а где-то в палатках уже слышались приглушённые стоны: разнополый состав наёмного отряда предполагал наличие более тесных отношений, чем дружеские. Усмехнувшись, я одобрительно хмыкнул. Брать от жизни всё, зная что каждый день может стать последним… Столь спокойное отношение к смерти достойно уважения.

– Хан Леонард! – осторожно позвал незнакомый «ушкуйник», выкладывая передо мной странные замшевые свёртки. – Местные передали. Что-то лопотали о достойном оружии для правителя.

– Благодарю, воин. Иди. Подкрепись и отдыхай, – ответил я, погладив верхний свёрток, перетянутый кожаным ремешком, и принялся его развязывать.