Танго на цыпочках

«Здравствуй, Доминика, любимая моя девочка, — начиналось письмо, — как бы мне хотелось обнять тебя, или хотя бы просто увидеть, какой ты стала. Наверное, красавица. На той единственной фотографии, которая сохранилась у меня, тебе всего-то месяц отроду, но все равно видно, что ты — настоящий ангел. Иначе и быть не могло, ведь твой отец — самый красивый мужчина, какого мне когда либо приходилось встречать».

Странно, отец никогда не отличался яркой внешностью, скорее наоборот, в нем не было ничего такого, что бы привлекло внимание женщины. Невысокий, худощавый, вечно хмурый, вечно занятой.

Наверное, ты проклинаешь меня, думаешь, что наследство — попытка загладить вину. Возможно, это так и есть, но мне бы хотелось, чтобы ты, прежде чем судить, дочитала это письмо до конца. Поверь, мне было нелегко возвратиться в прошлое и написать его. Я не прошу о жалости или снисхождении, я просто хочу, чтобы ты знала, как все было на самом деле.

С Али мы встретились в школе, его прислали к нам на практику. Это сейчас иностранец никого не удивит, а тогда, в мое время, учитель, вернее студент-иностранец был настоящей экзотикой. Мне не по вкусу это слово, но ничего другого в голову не приходит.

Я влюбилась. С первого взгляда. С первого слова. С первого вздоха… И не я одна, все девчонки в классе вздыхали, втайне друг от друга мечтая о нем. Жаль, что не осталось фотографий — Али не любил фотографироваться, говорил, что Коран запрещает. Тогда это казалось мне смешным и глупым.

У Али голубые глаза — его мать не то немка, не то француженка, в общем, родом из Европы, а отец — араб, от него Али унаследовал тонкие черты лица и темные волосы. Мой Али был похож на всех книжных героев сразу. Он с такой страстью рассказывал о русской литературе, что замирало сердце. А стихи… Как он читал стихи… Али чувствовал их душой, по-другому и не скажешь.

Стоит ли удивляться, что в него были влюблены все от пятиклассниц до Зинаиды Степановны, которая еще за год до появления Али на пенсию вышла. Нам, 9-тому «Б» завидовала вся школа — Али не просто вел у нас уроки, но и был назначен классным руководителем, дневники проверять, мероприятия всякие проводить, следить за успеваемостью. Он старался, и мы старались, чтобы не разочаровать. А параллельно совершали кучу глупостей: писали записки, караулили возле школы, придумывали срочные вопросы, чтобы «без очереди» подойти к нему.

Странно, что он заметил меня, и не просто заметил, а выделил, поднял из толпы влюбленных дурочек, я ведь была самой обычной девчонкой, а он обращался со мной, словно с принцессой.

Когда в первый раз Али попросил меня задержаться после уроков, я едва не упала в обморок от счастья. А он подарил красную гвоздику на длинном тонком стебле и сказал, что я ему очень нравлюсь. Эту гвоздику я потом засушила и долго хранила под подушкой, ведь именно с нее начался наш роман.

Наверное, многие осудили бы Али за то, что он связался со школьницей, мне в то время только-только пятнадцать исполнилось, но у них, в Алжире, девушки рано взрослеют. Сестра Али вышла замуж в тринадцать, поэтому в его глазах я была взрослой»

Вот козел! Это я про папочку моего, связаться с девятиклассницей, малолеткой, которая ничего не соображает и готова в любой момент отправиться за возлюбленным на край света. Бедная моя мама…

Стоп, а папа тогда кто? Я имею в виду не Али, а моего отца, вернее, нашего с Ларой отца. Кем он мне приходится?

«Роман продолжался даже после того, как у Али закончилась практика. Тогда нам стало даже проще — не было нужды прятаться от любопытных глаз, выдумывать предлоги и оправдания частым встречам. В университете, где учился Али, никого не интересовало, где и с кем он проводит время.

Теперь я понимаю, что беременность стала закономерным итогом наших с Али отношений, о средствах предохранения, как нынче принято выражаться, я не думала, он тоже, вот и вышло. В силу моей неопытности я не сразу поняла, что же случилось, а, поняв, обрадовалась. Нет, я была просто счастлива, ведь теперь нас с Али можно было назвать настоящей семьей. Но мои мечты — сейчас я понимаю, насколько наивны они были, — обернулись настоящим кошмаром. Али, услышав новость, стал уговаривать меня на аборт, и, к стыду, я согласилась. Однако врач, к которому меня отвели — с ужасом вспоминаю сырой подвал, старое кресло, инструменты, сваленные одной кучей и этого, прости господи, врача, от которого за километр несло спиртом. Но именно его следует благодарить за то, что ты есть. Он отказался делать аборт: срок большой, опасно для жизни, а брать на себя ответственность он не захотел.

Али испугался. Оказывается, он уже был женат, причем дважды — меня это известие убило. Он честно предлагал уехать и стать третьей женой, но, Господи, сколько раз я мне хотелось умереть, чтобы вырваться из этого кошмара. Уехать не получалось — не так-то просто было сделать загранпаспорт, получить разрешение, да и денег не хватало. Тогда Али сбежал. Уехал домой, якобы для того, чтобы подготовить семью к появлению еще одной супруги. Стоит ли говорить, что он не вернулся".