Танго на цыпочках

— Вы не умрете! Вы выздоровеете, сегодня же вам станет легче, а завтра вы спуститесь в низ, снова будем обедать в зале и разговаривать об искусстве, моде… Черт побери, будем говорить обо всем, о чем вам захочется. А, когда эта история закончится, я увезу вас в Вену. Нет, сначала в Варшаву, а потом в Вену. И Париж. Никогда не доводилось бывать в Париже, говорят, там очень красиво.

— Вы такой добрый. — По бледным щекам прокатились две слезинки. — Я очень хочу в Париж. И в Вену, я хочу уехать, я всю жизнь здесь сидела, но он не позволит.

— Кто?

— Оборотень. Это он забирает мою жизнь, я чувствую, как он высасывает силы, точно пиявка. Он хочет, чтобы я умерла, и я умру.

Господи, она уже все решила, Аполлон Бенедиктович по глазам видел — Наталья Камушевская твердо вознамерилась умереть, и это ее желание вкупе со страхом питали болезнь. Палевич, повинуясь порыву, сжал обе ее ладошки в своей руке. Горячая, Господи, какая же она горячая.

— Наталья. Слушайте меня, вы не умрете, никогда не умрете, до тех пор, пока я рядом. Вы освободили меня от данного слова, но я вас не освобождаю. Мы обвенчаемся. Здесь и сейчас. Вы станете моей женой, и тогда никакой оборотень не сумеет добраться до вас.

— Вы защитите меня? Вы и вправду этого хотите?

— Да.

Обряд венчания много времени не занял. Приняв во внимание болезнь госпожи Камушевской, отец Амвросий совершил таинство прямо в комнате. Невеста лежала на кровати, жениха больше волновало состояние нареченной, нежели молитвы батюшки, свидетели — Федор и Мария — жались к двери. Однако, тем не менее, обряд был обрядом, и слова, произнесенные отцом Амвросием, навеки привязали Аполлона Бенедиктовича к хозяйке темного поместья. А у него даже кольца не нашлось, чтобы надеть на палец невесты. Позор.

Тимур

В другое время, в другом месте, в другой компании Тимур и вел бы себя по-другому, но этот остров, этот полуразваленный дом с претензией на аристократизм и господин Егорин, как нельзя лучше подходящий и к острову и к дому, раздражали неимоверно. Особенно Егорин. Откуда он только выполз такой хороший и вежливый.

— Лучше спроси, зачем

. — Посоветовала Сущность, которой Марек тоже пришелся не по вкусу. В кои то веки Тимур с Сущностью согласился, уж больно вовремя Егорин нарисовался, выскочил этаким чертиком из табакерки в самый подходящий момент, позвонил, пригласил, пришел, улыбнулся пару раз, а Ника, дурочка, и растаяла. Впрочем, чего от девчонки, которая столько всего пережила, ждать-то, ей в каждом прохожем принц заморский мерещится, а уж Марека словно специально на эту роль готовили. Королевич высшего сорта.

И Салаватов, во избежание возможных эксцессов — уж больно кулаки чесались при виде господина Егорина — решил погуляться вокруг дома, а то приехали незнамо куда. Надежно укрытая зарослями бурьяна тропинка извивалась вокруг дома, и вполне логично вывела к дому, но с другой стороны. Понятно, здесь ходу нет.

— Ваш друг… Он очень специфическая личность. — Голос Марека журчал ручейком. — Вы в нем уверены?

Вот и послушал соловьиное пение, хотя это даже интереснее будет, всегда любопытно узнать, чего о тебе умные люди думают.

— Вполне. — Ника, кажется, недовольна.