Танго на цыпочках

— Игла запаяна. — Счел нужным сообщить Иван Юрьевич. — Так что ваше лекарство осталось в… ну, в этой системе.

— Обманули дурачка на четыре кулачка… — Рассмеялась Соня-Света. — Помните, в школе так дразнились? А, хотите, я расскажу все, как есть? Сама, в деталях, и на вопросы отвечу, на все до единого, даже на интимные? — Она сложила руки на груди и стала похожа на маленькую девочку, которая умоляет родителей купить ей щеночка. У девочки худенькое личико с острыми скулами и беленькие волосики, а глаза голубые, но не яркие, как на фотографии, а бледные, похожие на редкостные по красоте голубые алмазы.

— Я все расскажу, но здесь. Здесь и сейчас, таково мое условие.

— А смелый сейчас преступник пошел, а, Салаватов? — Пробубнил Иван Юрьевич. — Условия выдвигает, не то, что ты, лапки кверху и признаваться.

— Или так, или никак. Арестуете, и ни слова не скажу, ни словечка, сами тогда доказывайте.

— И докажу.

— Докажете, — легко согласилась Соня. — но, представьте, сколько уйдет сил, времени… А тут я сама, добровольно, и при свидетелях признаюсь. Боитесь, что сбегу? Куда. Бежать можно с деньгами, а все деньги у нее, так что не бойтесь.

— Не хватало еще какой-то пигалицы бояться. — Кукушка поскреб в затылке, потом, махнув рукой, разрешил. — Рассказывай.

— Я присяду.

— Садись.

Она присела на жесткий стул с видом царицы, усевшейся на опостылевший за годы правления трон.

— Итак… Знаете, хочется рассказать все и сразу, а с чего начать — не знаю. — Сониных губ коснулась печальная улыбка. — Когда вам пятнадцать, и вы влюблены, безумно и неистово, но ваш избранник уходит к другой, потому что та, другая, может позволить себе модное платье, красивые туфли и прическу из салона, мир рушится. Сначала вы понимаете собственную никчемность, желаете свести счеты с жизнью, но, поостыв, приходите к единственно верному выводу: миром правят деньги.

— Ближе к теме. — Попросил Кукушкин.

— Куда уж ближе, ведь именно из-за них, из-за денег, все и началось. Даже не из-за денег, а из-за проклятой нищеты, в которой я жила… Ненавижу нищету. — Она так это сказала, что Салаватов сразу поверил.

— Мне хотелось заработать. Официантка, потом продавщица, потом танцовщица в стриптиз-баре. Но это все не то, понимаете? Я зарабатывала, но немного, деньги расходились, а я по-прежнему оставалась нищей девицей третьего сорта. А еще все норовят воспользоваться: клиенты, охрана, хозяин. Пощупать, трахнуть, но не больше. Я ведь красивая, но кому нужна красота, если у нее нет подходящей упаковки? А красоту приходилось поддерживать: спортзал, бассейн… В бассейне мы и познакомились с Мареком, на тот момент это было потрясающей удачей для меня. Он влюбился с первого взгляда, называл русалочкой, ангелом… — Соня провела рукой по волосам. — Говорил, что я — настоящая наяда. А как он ухаживал… Честное слово, я сама почти влюбилась. С работы пришлось уволиться в срочном порядке: стриптизерша могла претендовать на роль любовницы, а мне хотелось стать женой. Для Марека я была невинной девушкой, этакой романтичной особой, от которой далеки мировые проблемы. На этом история могла бы и закончится, но судьба… Вы верите в судьбу?

— Нет. — Кукушка грыз сигарету. Курить в палате нельзя, а не курить тяжело, вот он и нашел собственный выход из положения. Тимур молча завидовал: во избежание искушения сигарет он не взял вообще.

— А я верю. Судьба свела меня с Мареком, а в противовес, чтобы не зазналась, одарила знакомством с Аликом и Ларой, еще та пара. Впрочем, если соблюдать хронологию, то сначала я познакомилась с Ларой, потом с Аликом, а уже потом с Егориным. На первый взгляд, пустяк, какая разница, с кем и в каком порядке я знакомилась, но именно очередность сыграла роковую роль.

— Ты по делу давай.

— Не перебивайте, пожалуйста, мне и так тяжело собираться с мыслями. Значит, Лара… В то время я крутила роман с одним… скажем так, молодым человеком. Он казался довольно перспективным объектом: молодой, довольно симпатичный и, что гораздо важнее, довольно состоятельный. Не новый русский, но все же. Одна беда — наркоман, причем наркоман со стажем, прошел весь путь от безобидной травки до героиновых уколов. На игле сидел давно, но я, молодая и наивная, верила, что сумею вытащить его из этой ямы, а он, в припадке благодарности, жениться на мне и будет холить и лелеять всю оставшуюся жизнь. Ну не дура ли?

Сонин вопрос остался без ответа, Салаватов предполагал, что ответ, как таковой, ей не нужен, а вопрос был задан исключительно ради доверительного тона беседы.