Танго с призраком. Том 2

Книга еще не закончена! Его главная книга, книга, которая достойна быть последней... писатель не может подобрать подходящие слова для эпилога. Это ведь очень сложно...

Чтобы и закончилось правильно, и не тянуло, словно тухлятиной, излишним пафосом, и чтобы герои были согласны, и...

И он снова садится за стол.

И пишет, пишет...

И еще несколько листов улетают в угол. А потом...

Потом его лицо озаряется улыбкой победителя! Он — нашел!

И на листе появляются строчки.

Быстрые, четкие, уверенные, и главный герой выходит в ночь. И бьют копытами в землю кони, и стоит рядом с ними послушный конюх... ему надо доехать домой.

Туда, где ждет Она.

Настоящая...

И горит на окне свеча, и смотрит в окно женщина, и ждет...

Ждет, любит, зовет... он доедет.

Автор точно знает, что у героев все будет хорошо. И на сей раз слова находятся. И неважно уже, что в книге было и горе, и война, и ложь... самого страшного в ней все же не было. Не было предательства, были просто слова чужих людей, которые позавидовали. А сами герои не виноваты.

И если уж Он решил поверить...

Она — дождется.

И ни на какой корабль ему не надо.

На белый лист ложатся последние строчки, лист занимает свое место в стопке... завтра он отнесет рукопись издателю.

Все — завтра. А сегодня...

Кофе?

Нет, это уже четвертый кофейник... сколько он вообще здесь сидит?

Два часа? Три? Четыре?

За окном уже темнеет... писатель встает, делает шаг — и грудь пронзает острая боль. Темная фигура взмахивает лезвием острейшей косы, с тихим звоном разрезая еще одну нить человеческой жизни.

Старик оседает на пол.

И уже не видит, как вбегает в кабинет служанка, как она потихоньку прячет в карман исписанные и скомканные листки бумаги...

***

Казалось, видение длится час.

Ан нет — не прошло и секунды. И Тони чувствовала себя не так плохо. В обморок не падала, не тошнило, голова не кружилась... видимо, когда привыкаешь к своей силе, становится легче ее использовать.

Тони посмотрела на женщину вопросительно.

— Скажите, а ваша свекровь в юности не работала ни у какого писателя?

— Откуда вы знаете, ритана?

— Или она сама писала? — продолжила Тони, не особо смущаясь. — Понимаете, вот этот набор — он для профессионала, но сразу видно, что им давно не пользовались...

Рассуждения успокоили женщину. И та задумалась.

— Да вроде как... кому оно надо — старых идиоток слушать?

— А подробнее? — надавила Тони.

— Муж, вроде, упоминал. Был такой писатель, Тадео Фабрисио Сантос.

Тони кивнула.

О Сантосе знала даже она. И его роман о временах Разделения тоже читала.

Даже она...

Собственно, роман обожала синьора Долорес, ну и Тони приобщилась. Все верно, роман заканчивался тем, что Юсебио, преодолев все препятствия и горести, едет к своей Эвите. И синьора Долорес была уверена — все будет хорошо.

Последний роман действительно прославил писателя. Казалось бы — и что такого? Всего лишь история двух людей, которых разделяет война, обстоятельства, родные и знакомые, которых разделяет, казалось бы, целый мир.

Но эти двое упорно стремятся друг к другу.

Вопреки всему.

Или — благодаря этому всему?

Антонии сложно было ответить на этот вопрос. Она и не стала задумываться.

— Это все, что есть?

— Еще пара листов осталась... вроде как черновики, — пожала плечами тетка. — Думаете, оно дорогое?

— Для кого? — вопросом на вопрос ответила Тони. — Если для потомков писателя? Может быть... Может, и для вашей свекрови, раз она их не выбросила...

Угрызений совести Антония не испытывала. Она практически знала, как было дело.

Почти видела.

Как ночью, поздно, открывается дверь кабинета. И та самая служаночка, что прибрала черновики, сует в мешок чернильницу, перо, бювар...

Она искренне считает, что ей недоплатили. Жуть-то какая!

Найти мертвого человека!

Не... за такое — полагается вдвое! А если ей никто не выплатит, так она сама свое возьмет! И положит на черный день.

А день...

День так и не наступил. Вроде как и не так плохо было. Семья, дети, потом она с сыном жила... не в нищете, кормили-поили, а что понимания с невесткой не нашла...

Каждый поступок приходится оплачивать.

Она тоже не стремилась никого понимать. Вот и ее не поняли. Все закономерно.

Так что Тони постепенно сбила цену вдвое и сложила старую бронзу в сумку. Удобную, мягкую, с кармашками, надевающуюся наискосок, через плечо, специально, чтобы носить было легче. Да и под шалью спрятать...

Сумка тут же перекосила фигурку девушки на один бок. Бронза же... не горсть перьев. Но...

Своя ноша не тянет.

Тони честь по чести обошла и остальной рынок, приценилась к паре книг, купила себе войлочные тапочки с вышивкой в незабудки (дуло по полу в магазине иногда немилосердно), и отправилась домой.

К Рейнальдо.

***

Шальвен ждал ее на входе.

— Как успехи?

— Отлично — откликнулась Тони. — Кажется, у меня есть подарок для нашего 'благодетеля'.

— И что это?

Тони не спеша достала из сумки письменный прибор. Рейнальдо поднял прозрачные брови.

— И?

— Письменный прибор Сантоса. И даже его черновики. Предсмертные.

— С ума сойти! Ты представляешь, какая это редкость?!