Танго с призраком. Том 2

— Да ты что! Это ж упокоение! Святое дело — мятущуюся душу отпустить, — покачала головой Тони.

— Ага... а куры тогда зачем?

— Так кровь же в обряде нужна. И пентаграмму нарисовать надо, сама понимаешь. Человеческую кровь тут никак нельзя, а вот куриную можно, — выдала Тони.

— Так я бы синьора Фарра попросила, он бы собрал в склянку?

— Свежая нужна...

Тони всем видом показывала, как ее замучили эти гнусные некромантские требования. Но — куда деваться? Зато призраку будет спокойно. Или покойно...

Рита соглашалась. И на просьбу забежать к отцу, пусть он заедет за девушкой, да и отвезет ее, восприняла совершенно спокойно.

— Ритана, только отец сейчас рыбу ловит. Он разве что к вечеру освободится...

— А мне раньше и не надо. Я как раз пока по делам, пока к дядюшке...

— Хорошо, ритана, я сейчас метнусь, скажу маме.

— И вот это передай.

Две песеты блеснули в ладони девушки. Плата за проезд?

Более, чем достаточная. Хватило бы Тони десять раз туда-обратно прокатиться. Рита даже руки за спину убрала...

— Ритана! Я не...

— Ты возьмешь. Отец придет усталый, голодный, а ему нет бы отдохнуть, еще меня везти. Да еще ждать. Я хоть и ненадолго, но все ж время! Бери и не спорь! — сверкнула глазами Тони.

Рита спорить не стала. Ладно, деньги лишними не бывают. А вот языком она болтать не будет, и отца попросит о том же.

Она была уверена, что ритана не станет делать ничего противозаконного, насмотрелась уже, но...

Разговоры — тоже ни к чему.

— Хорошо, ритана.

— А куриц можешь с собой забрать?

Рита подняла мешки, примерилась...

— Нет, не дотащу. Если только на извозчике.

— Тогда возьми еще на извозчика, — Тони добавила еще серебряную монету. Это было щедро, на такое можно мобиль нанять.

— Да что вы, ритана!

— Менять поутру дольше будешь, — качнула головой Тони. — Да и сама время потратишь...

— Уже бегу!

Девушка взяла монеты, и заторопилась. Надо поймать извозчика, доехать до дома, доехать обратно, это все время, а работа тоже ждать не станет.

Но торопилась и сама Антония.

Блошиный рынок работает спозаранку.

***

Развалы.

Мелочевка.

Толкучка...

Названий очень много, а выглядит, наверное, все примерно одинаково.

На земле расстелены простыни, пеленки, одеяла, у кого что есть. А на них стоят вещи.

Стоят, лежат, стопками навалены книги, стопками громоздятся вещи, стоят тарелки, подсвечники, лежат игрушки...

Голоса со всех сторон то зазывают покупателя, то расхваливают свои вещи. И рябь в глазах от пестроты, и даже легкая головная боль, потому что поворачиваться надо на две стороны...

А еще — запах.

Пыли, затхлости, ненужности...

Нищеты, отчаяния, горя.

Не от хорошей жизни приходят на развалы продавцы. За каждым предметом какая-то история. Кто-то покупал его для себя, мечтал использовать, видел его в своем доме...

А потом принес сюда и готов отдать в чужие руки.

От кого-то из продавцов пахнет спиртным, кто-то выглядит так, что сразу ясно — нищета...

Тони крепко придерживала на груди концы шали.

Там же, на груди, покоился и кошелек с деньгами. Благо, платье Альбы было Тони откровенно великовато в груди, хоть ты четыре кошелька прячь. А так спокойнее.

Авось, туда не полезут?

Тони останавливалась то у одного прилавка, то у второго, приценивалась, несколько раз брала предметы в руки, но отклика не было.

Не кололо пальцы.

Не тянуло к вещи.

Не старина...

Так, мелочевка, ширпотреб...

Ряд, второй, третий...

Не то, чтобы Антония сразу рассчитывала на удачу. Но заявить о себе стоило. Приходить раз в неделю на блошиный рынок, общаться с информаторами синьоры Луисы...

Магазинчик ей завещали?

Значит, он должен жить! И процветать!

Неважно, что Тони не слишком хорошо знает, что такое антиквариат. Способности у нее есть, желание учиться тоже, трудолюбие в наличии... что еще надо для успеха?

Правильно!

Работать, работать и работать...

И Тони остановилась у очередного одеяла.

Удача пришла к ней только на шестом ряду. Массивная бронзовая чернильница, пресс-папье, перо и какого-то дерева и металла, некогда, наверное, красивое и дорогое, а сейчас грязное донельзя...

Тут же песочница, тут же бювар...

Все грязное, с царапинами, в налете, кажется, и в руки-то взять противно, но на Тони повеяло тем самым ароматом.

Древности. Подлинности. Интересной истории.

— Можно?

Пожилая женщина, которая стояла над одеялом, кивнула.

— Смотрите, ритана. Свекровкино добро продаю, она третьего дня ушла, а на поминки денежка нужна, да и в долги мы влезли...

Тони кивнула.

— Можно посмотреть поближе?

— Что ж нельзя, смотрите.

Девушка коснулась пальцами чернильницы. Медленно взяла ее в руки, поднесла к глазам поближе...

И словно ударом ножа прошило очередное видение.

***

Кабинет.

И мужчина, лет семидесяти, седоволосый, усталый, сидящий за письменным столом.

На столе весь прибор, только яркий, начищенный аж до солнечных зайчиков. Мужчина пробегает глазами по лежащему перед ним листу, комкает его, бросает в угол.

Не те слова.

Не то...

Он знает, что стар.

Знает, что скоро ему уходить. И Тони почти воочию видит фигуру с косой за его плечом.

Она уже примеряется. Она готова.

А вот он — нет!