Таня Соломаха

— В Киеве, на Батыевой горе отыщешь слесаря Ничипора Травянко — круглолицый такой, розовый, с ямочками на щеках, как у барышни. Придешь и скажешь ему с порога: «Добрый день вам в хате, с божьей пятницей или субботой, будьте здоровы… Кланяется вам дядя Яша из Одессы. Его шаланду разбил шторм, так он меня рассчитал и просит, чтобы вы где-нибудь устроили в Киеве…» Ясно? Не будет Травянки, стучись к машинисту Андрею Дзидзиевскому. Ну, попутного тебе, браток…

В Киеве Иванко несколько месяцев работал в депо на чистке котлов, пока однажды слесарь Гринюк не крикнул, заглядывая в его пекло:

— А ну, чумазый, вылезай! Ты еще долго будешь чухнарить[7] это железо, сто чертей его бабушке? Хочешь слесарить? У меня ученика нет.

Иванко обрадовался. Станет он наконец-то слесарем, будет у него приличный заработок и студенту сможет платить за обучение. А дальше… а потом пошлет письмо Тане… Получить бы от нее весточку! Хоть одно слово, хоть строчечку! Ведь, скитаясь по белу свету, осиротевший, обездоленный, он жил мечтой о Тане… Это был островок его надежд.

И вот этот островок стал отдаляться… Иванко вертел детали и думал, что придется идти на котлы: не сдать ему на слесаря, нет! Не будет у него хорошего заработка.

— Ну-с, юноша, о чем задумались?

Иванко встрепенулся. Позади стоял инженер Найдек. Белый китель, золотые пуговицы и белая фуражка — все это резко выделялось на сером мрачном фоне депо. Сухощавый инженер иронически и как-то загадочно улыбался, хотя стеклышки пенсне, как показалось Иванке, поблескивали грозно.

«Вот и все», — мелькнуло в голове.

— Странные штучки?

Инженер окинул Иванко взглядом, посмотрел на его потрепанную кубанку. «Тьфу, забыл, ведь и перед этой цацей надо шапку ломать». Иванко потянулся к кубанке, но инженер предупредил его жест.

— Нет, оставьте. Я посмотрел: такой вы красавец, черноморец, а в колбасных обрезках не разбираетесь. Ну, что же…

«Почему он ко мне обращается по-украински? — недоверчиво посмотрел Иванко на инженера. — В насмешку? Или в самом деле? Да как красиво выговаривает…»

— Ну что ж, парень… — задумчиво произнес Найдек и вдруг, заметив бежавшего куда-то Травянко, окликнул его. Тот подбежал — как всегда, в улыбке блестели его белые зубы, а на щеках играли ямочки.

— Чего это казачина скис? — хлопнул Иванка по плечу коренастый Травянко.

Увидев детали, он впился глазами в чертеж.

— Ага, подсунули хлопцу работу слесаря первой руки, да еще и автомобильные втулки. Что за антимония? — сердито сверкнул белками глаз Травянко и вопросительно посмотрел на инженера.

— Лично мне все понятно, — кивнул Найдек. — У нашего питекантропа поломалось авто; мастер хочет убить двух зайцев: услужить начальству и погнать смерда на котлы.

Иванко едва не подпрыгнул: неужели инженер за него? И что такое питекантроп? Видимо, какое-то скверное слово. А кого это инженер имеет в виду? Конечно, начальника железнодорожного узла, — ведь машина есть только у него.

— Вот что, Ничипор, — тихо сказал Найдек, и впервые Иванко заметил за холодными стеклышками пенсне теплый, ласковый взгляд инженера, — ты помоги Опанасенке, а я тем временем вызову к себе мастера. Провинностей за ним немало.

Как во сне, смотрел Иванко на все происходящее.

Кто же этот Найдек? Почему он стал на защиту бесправного батрака и чернорабочего? Как разобраться в этом огромном мире, где Иванко подстерегают неприятности и нежданные радости! Уж не манна ли это с неба? Нет! Что-то другое. Ведь с первого дня пребывания в Киеве Иванко не чувствовал себя одиноким. Сначала Травянко, затем Гринюк, а теперь вот… инженер.

Ничипор, вертя в руках детали, что-то объяснял Иванке, но тот как зачарованный смотрел вслед Найдеку. Загадочный инженер медленно шел по депо, рабочие снимали шапки, а он отвечал легкими поклонами.

* * *

Иванко направился к Ничипору. Был он в новой сатиновой косоворотке и фабричных сапогах. Уже месяц работал Иванко слесарем, получал три рубля в неделю и часть из них платил студенту за обучение. Близился день, когда он сам начнет писать письма. А сегодня произошло такое, что взволновало Иванко до глубины души. К нему подошел инженер Найдек и спросил, отчего он такой невеселый.

— Один я на белом свете, господин инженер, — искренне ответил Иванко. — Мать вспомнил.

— Так-так, — помрачнел Найдек. — А вы держитесь поближе к ребятам, Ваня. Вас почему-то на вечеринках не видно… Кстати, — инженер оглянулся и понизил голос: — В Одессе вы были неплохим связным, Ваня.

— Каким связным? О чем вы говорите? — вспыхнул Иванко.

— Спокойно, Ваня, — инженер извиняюще усмехнулся и, дружески переходя на «ты», весело подмигнул: — Ведь ты — Сабля?

Иванко оторопел, услышав свою одесскую кличку.

— Ну вот и всё. Ты думаешь, я не знал, кому помогаю?.. Так вот, будешь приходить ко мне в библиотеку… А сегодня — к Ничипору.

И вот Иванко у маленького домика на Батыевой горе.

— Ого-го, наш студент явился! — загремел Ничипор, когда Иванко показался на пороге.

— Уже и тесно: кубанец плечами всю комнату загородил, — шутил Дзидзиевский, молодой кряжистый машинист.