Танцующая в пламени

   Розали похождения де Гри не удивили. Ей частенько прихо-дилось "перемывать косточки" придворным. Слухи об их при-ключениях и интрижках распространялись со скоростью мол-нии. А барон и вовсе был на особом счету, так как ходил в любимчиках герцога. И Розали, не задумываясь о том, что ранит подругу, преподнесла пару пикантных историй. Рассказала она и о том, что Рич де Гри давно женат, но счастья в семейной жизни не нашел. Единственным достоинством его супруги было богат-ство. Их брак свершился по воле родителей, связанных старой дружбой. Будучи к тому же соседями, они надеялись со време-нем объединить владения и нянчить столь желанных внуков. Потому-то и слышать об иной партии для детей не хотели. Так еще совсем молодым Рич стал мужем худой, как жердь, избало-ванной и капризной Мерильды. Никакой радости от этого он, естественно, не испытывал. Более того, обидевшись на отца, вскоре уехал ко двору герцога, где был радушно принят, а со вре-менем стал другом Фергюста. Дома барон показывался редко и с женой почти не встречался. Не случайно их брак до сих пор оставался бесплодным. Зато на стороне Рич женских ласк не избегал. Злые языки поговаривали, что у него имеются и вне-брачные дети.

   "Утешив" подругу, Рози стала расспрашивать о чужих стра-нах, о жизни дворян, о магии и, конечно же, о хозяйке. Жане охотно рассказывала обо всем, кроме Лавры. Миледи она боя-лась до ужаса и невольно передавала свой страх подруге. Как ни старалась Жане умалчивать обо всем, что касалось герцогини, но крохи информации, подобно воде сквозь сжатые пальцы, все же просачивались. Услышанное Рози дословно передавала Асису. Наивная девушка надеялась, что пройдет неделя-другая и она освободиться от тягостных обязанностей. Розали не знала, что кредит для отца по-прежнему открыт и долг пьянчужки с каждым днем неумолимо растет. Асис, словно паук, намертво опутал жертву и ни за что не собирался выпускать из своих сетей.

   Но больше всего Постава ошеломило то, что герцогиня ждала ребенка.

   "Если это правда, то дела мои и вовсе плохи. У братца скоро появится законный наследник, -- окончательно расстроился маркграф и надолго замолчал. -- Стоило ли мне приезжать в Тор? Нужна ли встреча с Лаврой? Не слишком ли велик риск?" -- всплывал один вопрос за другим.

   Теперь их интересы с миледи явно не совпадали. Но, с другой стороны, полной уверенности в правдивости доносов тоже не было. А можно ли доверять горничной? Тогда будет большой ошибкой уехать, не повидавшись с герцогиней.

   Посомневавшись, Маркграф все же решил рискнуть. Написав на пергаменте пару фраз, приложил к нему перстень-печать с гра-вировкой "Маркграф Лотширский" и скрепил послание сургучом. Текст был предельно прост и не содержал крамолы: "Не будет ли Сиятельная герцогиня столь любезна, чтобы найти время для нео-фициальной аудиенции. Любитель специй Гюстав".

   Утром Розали передала письмо Жане:

   -- Госпожа его давно ждет, -- умирая от страха, солгала она подруге.

   Вскоре Лавра держала записку в руках. Взглянув на нее и недоуменно передернув плечами, миледи прошептала:

   -- Ему все неймётся. Хочется остроты ощущений. Что ж, мы можем их даровать с лихвой. Верно, Нико?

   Затем, сурово взглянув на служанку, спросила:

   -- Кто ее принес?

   Жане, дрожа всем телом и заикаясь, пролепетала:

  -- Я... я... думала, что госпожа... Ваше Сиятельство ее ожида-ет. Если бы я только знала... Да разве бы я посмела...

  -- Ты что, дуреха, оглохла? Я же тебя ясно спросила: кто пере-дал тебе письмо? -- прервала ее герцогиня. -- Отвечай!

  -- Это Рози... Она...

   -- Живо ее ко мне. Ну, давай, давай, пошевеливайся! Жане словно ветром сдуло.

   Когда она в сопровождении едва живой Розалии появилась вновь, Лавра уже сидела в кресле рядом с небольшим туалетным столиком. Перед ней в подсвечнике, исполненном в виде голо-вы "дракона забвения", горела свеча. Пламя, вдруг вспыхнув ярче, отклонилось немного в сторону. У Жане от недоброго предчувствия болезненно сжалось сердце, но помочь подруге она уже не могла. Та сама накликала беду, да еще и ее впутала.

   -- Пусть горничная подойдет ко мне. Ты же останься у две-рей, а то потом месяц толку от тебя не жди, -- приказала герцо-гиня и, немного помолчав, добавила: -- Да и дверь прикрой, пламя дрожит.

   Розали шла к миледи так, как обреченная мышь ползет в рот к голодному удаву или одурманенная наркотиком жертва под нож жрецу. Подойдя к столику, девушка остановилась. Она была белее первого снега, а сознание и разум теплились где-то в глу-бине существа, словно одинокая искра в куче золы.

   Лавра жадно впилась глазами в ее лицо. Казалось, что она наслаждается неограниченной властью над несчастной. При желании герцогиня могла легко убить девушку одним словом или жестом, но цель была иной.