Танцы на осколках (СИ)

— Чертовщина, — прохрипел он.

Я отошла чуть в сторону и, стараясь не шуметь, вытащила из голенища складной нож. Осторожно разогнула лезвие. Прежний склонился над ладонью Гжевика, рассматривая камень. Я сделала пару неслышных шагов, и когда до цели осталось какая-то сажень, бросилась вперед. Епископ мгновенно развернулся и быстрым движением ушел в сторону. Твердый кулак угодил мне в живот. Я откатилась, стараясь не вопить от боли. Прежний отошел на расстояние:

— Ты серьезно? — Артем скривился, — Я же тебя прикончу, тварь.

Он вытащил свой кинжал, и огненные отблески заплясали на стали.

— А как же «Давай восстановим мир, по рукам», а? — Прежний передразнил меня, — К тому же не забывай, ты сейчас уязвима, душа моя.

— Я лучше сдохну, чем доверюсь тебе, — слова еле вырывались, я не могла дышать, — Мы оба знаем, что как только камень окажется у тебя, то здесь будет семь трупов. Тебе ведь не нужны свидетели, знающие, что ты Прежний?

— Все лгут, — прохрипел Артем. Драка отвлекала его, и теперь он старался сконцентрироваться еще усерднее на своем даре, — Но тебя я не убью, нет, — Епископ начал надвигаться на меня, заставляя отступать вокруг гроба, — Я тебя остановлю, а потом ты вернешься со мной в мои палаты и там ответишь за каждый миллиметр этого шрама.

Он провел пальцем по щеке и криво улыбнулся, обнажая белые хищные зубы. Выбора не было: он сильнее и быстрее меня. Я, не спуская с него глаз, перехватила нож за лезвие и метнула его на манер Бреста. Артем закрыл глаза.

***

Епископ стряхнул пот со лба. Нож в пол-оборота застыл в воздухе, а Катерина замерла с вытянутой рукой. Теперь можно было не скрывать всю тяжесть задачи: руки Артема задрожали, кровь пульсировала в голове от напряжения. Он убьет их позже, сначала надо завладеть камнем. Церковник обошел Гжевика и аккуратно, один за другим отодвинул его пальцы, схватив драгоценность…

Пальцы барона мгновенно сжались, а сам мужик удивленно уставился на уродливый шрам неизвестно откуда взявшегося Епископа. Чуть в стороне нож, крутнувшись, ударился о каменную стену, а воровка сползла на пол. Гостемил попятился, испуганно озираясь по сторонам: секунду назад в склепе были только они с барином, а теперь целая толпа. Гера метнулся к Катерине, а Брест, бросив быстрый взгляд на Прежнюю, оскалился и перегородил единственный выход широкими плечами, поигрывая длинным мечом. И тут раздался звук, который все услышали впервые. Как пение алконоста: такой же редкий и неповторимый — каркающий хриплый смех. Ежна осела на пол, и смеялась, размазывая редкие слезы по старческим щекам:

— Алатырь… Ну, и алатырь, — хохотала она.

Глаза Епископа широко раскрылись, но камень он не выпустил. Мужчина выхватил сокровище из лап растерянного барона и отскочил, словно дикий кот, пряча драгоценность за пояс. Брест, широко улыбаясь, ровно, что ребенок, получивший долгожданный подарок, медленно приближался к загнанному в угол Прежнему.

— Отдай камень, — отчеканил наёмник, уверенный в собственном превосходстве.

Что может Прежний без дара с одним кинжалом, против опытного воина с длинным мечом? Краем глаза Брест заметил движение тени: рядом встал опомнившийся барон, с заряженным арбалетом:

— Камень перейдёт мне.

Три мужика не спускали глаз друг с друга. Епископ попытался сделать шаг вбок, как наконечник болта описал дугу и уткнулся в сторону церковника, а затем обратно на наёмника. Милка оставила Ежну и кинулась к отцу:

— Тятя, не надо!

Барон отвлекся буквально на секунду, но этого оказалось достаточно. Короткий удар. Брест выбил самострел и увернулся от кинжала. Артем замахнулся еще раз. Веером разлетелась кровь, и Гжевик вскрикнул, упал на колени, тут же получил удар сапогом в лицо. Распластался на полу и захрипел. Епископ увернулся от клинка Бреста, направляя лезвие в горло наёмнику. Тот парировал, не глядя заехал локтем. Тихий хруст, и лицо Епископа окрасилось кровью. Тот оскалился, промокнув рукавом разбитый нос.

— Пора завязывать, — процедил наемник, проворачивая меч.

Он кинулся на Прежнего, но в последний момент ушел в сторону и, перехватив вытянутую руку с оружием, вывернул ее до звонкого хруста. Артем вскрикнул, воздух со свистом вышел из его легких. Белая церковная роба окрасилась багровым, а рука изогнулась под неестественным углом. Из-под ткани выпирала сломанная кость. Брест отбросил ритуальный кинжал и толкнул Прежнего на пол. Тот упал, продолжая стонать. Наёмник склонился над ним, вытащил алатырь из кушака и занес меч для последнего удара.

— Погоди, — торопливо раздалось за спиной, — Не убивай его.

Сбоку вынырнула воровка, повиснув на руке. Брест тяжело дышал после драки, и еле сдерживался:

— Только живее.

— Если ты его убьешь, мы потеряем Хранилище — оно либо разрушится, либо туда поставят нового Хранителя. В любом случае нам больше туда не добраться. Он подонок, но он знакомый подонок. А кто будет после него не известно!

Слова не убедили Бреста, и он занёс клинок по новой над ослабевшим от боли противником.