Тарзан — приемыш обезьяны

These she rearranged. Then she loosened the soft mass of golden hair which crowned her head. Like a shimmering waterfall turned to burnished metal by a dying sun it fell about her oval face; in waving lines, below her waist it tumbled.	Затем распустила шелковистую массу золотистых волос, венчавших ей голову; словно волны сверкающего водопада, превращенного в полированный металл лучами заходящего солнца, обрамляли они ее овальное лицо и скатывались волнистыми линиями ниже пояса.
Tarzan was spellbound.	Тарзан стоял, как зачарованный.
Then she extinguished the lamp and all within the cabin was wrapped in Cimmerian darkness.	Она потушила лампу, и вдруг все в хижине сразу оказалось окутанным тьмою первобытных времен.
Still Tarzan watched.	Тарзан все еще стоял у окна.
Creeping close beneath the window he waited, listening, for half an hour.	Подкравшись к нему вплотную, он ждал, прислушиваясь около получаса.
At last he was rewarded by the sounds of the regular breathing within which denotes sleep.	Наконец, он расслышал звуки ровного дыхания, которое означает сон.
Cautiously he intruded his hand between the meshes of the lattice until his whole arm was within the cabin. Carefully he felt upon the desk.	Осторожно просунув руку сквозь перекладины решетки до самого плеча, он тихо шарил по столу.
At last he grasped the manuscript upon which Jane Porter had been writing, and as cautiously withdrew his arm and hand, holding the precious treasure.	Наконец, нащупав рукопись Джэн Портер, он так же острожно вытащил руку, зажав в ней драгоценное сокровище.
Tarzan folded the sheets into a small parcel which he tucked into the quiver with his arrows.	Тарзан сложил листы в маленький сверток, который засунул в колчан со стрелами.
Then he melted away into the jungle as softly and as noiselessly as a shadow.	Затем он исчез в джунглях тихо и безмолвно, как тень.
Chapter XVIII The Jungle Toll	XVIII ЖЕРТВА ДЖУНГЛЕЙ
Early the following morning Tarzan awoke, and his first thought of the new day, as the last of yesterday, was of the wonderful writing which lay hidden in his quiver.	Рано утром на следующий день, Тарзан проснулся с тою же мыслью, с которой заснул накануне; -- мыслью об удивительной рукописи, спрятанной в его колчане.
Hurriedly he brought it forth, hoping against hope that he could read what the beautiful white girl had written there the preceding evening.	Торопливо достал он ее, надеясь, против всякого вероятия, что сможет прочесть то, что написала прекрасная белая девушка.
At the first glance he suffered a bitter disappointment; never before had he so yearned for anything as now he did for the ability to interpret a message from that golden-haired divinity who had come so suddenly and so unexpectedly into his life.	При первом взгляде, брошенном на рукопись, он испытал величайшее разочарование своей жизни. Никогда раньше не желал он чего-нибудь так страстно, как желал теперь прочесть послание золотоволосой богини, которая так внезапно и неожиданно вторгалась в его существование.
What did it matter if the message were not intended for him?	Что из того, что это послание не предназначается ему?
It was an expression of her thoughts, and that was sufficient for Tarzan of the Apes.	Во всяком случае, оно было выражением ее мыслей, и этого было вполне достаточно для Тарзана.