Тарзан. Том 7

Наступила ночь, и леди Барбара возвратилась в пещеру с единственной практической идеей, пришедшей за все время к ней в голову после долгих размышлений и обдумываний происходящего. Она должна найти способ общения с этими людьми, и единственным путем к этому будет изучение их языка.

Наступила темнота, и дневная жара сменилась резким холодом. Иезавель развела огонь у входа в пещеру, две девушки сели на мягкую травяную подстилку у костра. Огонь играл на их лицах, и тут леди Барбара начала осуществлять трудную и утомительную задачу освоения нового языка. Первый шаг состоял в том, чтобы заставить Иезавель понять, что она хочет сделать. Леди Барбара была приятно удивлена быстротой, с которой девушка уловила ее мысль. Вскоре дело пошло на лад. Леди Барбара указывала на различные предметы, называла их по-английски, а Иезавель называла их на языке племени Мидиан.

Леди Барбара должна была повторять эти слова по нескольку раз, до тех пор, пока не овладела произношением. Она заметила, что Иезавель тоже старательно повторяет их английский вариант. Таким образом, Иезавель познавала английский словарь, обучая гостью языку племени Мидиан. Прошел час, две девушки все это время занимались изучением языков. В деревне было тихо. Едва слышно с дальнего озера доносилось кваканье лягушек. Время от времени в темноте раздавалось блеяние коз. Где-то вдалеке, на противоположной стороне долины, светились крошечные, мерцающие огоньки.

— Огни, на которых готовят пищу в другой деревне,— подумала леди Барбара.

Человек с фонарем неожиданно вышел из ближайшей пещеры и появился перед ними. Низким, монотонным голосом он начал песнопение. Еще человек с фонарем, еще голос присоединился к первому. А потом подходили люди еще и еще, до тех пор пока процессия не спустилась на ровную площадку перед пещерами.

Постепенно пение усилилось. Вскрикнул ребенок. Сейчас леди Барбара увидела его: маленького ребенка, которого тащил за собой старик.

Процессия окружила большой валун и остановилась, но пение, как и плач ребенка, не прекращалось. Леди Барбара узнала высокого человека, того, кто последний допрашивал ее. Авраам, сын Авраама, Пророк, стоял за валуном и возвышался над камнем. Он поднял руку, и пение смолкло. Ребенок перестал плакать, но его прерывистые всхлипывания были слышны девушкам.

Авраам, сын Авраама, начал говорить, подняв глаза к небу. Его голос монотонно журчал в темноте ночи. Нелепые черты лица, освещенные светом мерцающих фонарей, казались особенно уродливыми, блики пламени играли и на отвратительных лицах его коленопреклоненной паствы.

Необъяснимым образом вся сцена приняла вдруг опасный поворот. Глаза английской девушки смотрели на происходящее, не отрываясь. Очевидно, это была простая религиозная служба невежественных людей, и все же Барбара Коллинз почувствовала в ней что-то угрожающее, что-то, чреватое опасностью.

Она вопросительно взглянула на Иезавель.

Девушка сидела, поджав ноги, локти уперла в колени, подбородок ее покоился на скрещенных руках. Она мрачно глядела прямо перед собой. На ее лице не было улыбки.

Неожиданно тишину воздуха прорезал детский крик, полный страха и ужаса. Этот крик заставил леди Барбару повернуть свой взгляд к сцене у валуна. Она увидела, как сопротивляется ребенок, которого тащат на вершину камня, она увидела Авраама, сына Авраама, поднявшего руку над его головой. Она увидела, как свет фонарей блеснул на ноже. Леди Барбара отвернулась и закрыла лицо руками, спрятав его в ладонях.

 Глава 3

ДЕННИ «СТРЕЛОК»

Денни Патрик по кличке «Стрелок» с удовольствием растянулся в шезлонге. Он находился в состоянии временного покоя. Однако под одеждой у него был спрятан двадцатизарядный пистолет. А подмышкой висел сорокапятизарядный кольт-автомат в специально сконструированной кобуре. «Стрелок» Патрик не имел намерений использовать его в скором времени, но все же оружие держал в боевой готовности. «Стрелок» — так его прозвали в Чикаго, где люди его круга считали готовность к стрельбе залогом успеха и верили в это.

Он никогда не считался важной шишкой и если бы был вполне удовлетворен своим скромным положением, то, возможно, продолжал бы заниматься своим делом еще некоторое время — до тех пор, пока не наступит определенный момент, когда, подобно многим его бывшим друзьям и знакомым, ему пришлось бы оставить свое занятие. Но Денни был честолюбив.

Многие годы он был правой рукой своего босса. Он видел, что его шеф богатеет, отвратительно богатеет, по определению самого Денни, и зависть обуяла его.

Он дважды надул своего покровителя, присоединился к враждующей группировке, которая похвалялась могуществом своего босса, и принял участие в ограблении нескольких вагонов со спиртным, принадлежавших его бывшему шефу.

К несчастью, во время ограбления последнего вагона один из его бывших товарищей по работе узнал его. Денни, зная, что его опознали, попытался, совершенно оправданно, устранить очевидца, но нежелательный свидетель сумел ускользнуть. И до того, как Денни смог исправить свое упущение, за ним явилась полиция.