ТАСС не уполномочен заявить…

Он тихо лежал, наблюдая за нею, еще где-то около получаса. Потом она заворочалась и проснулась. А он сделал вид, будто спит.

Лариса тихонько села на кровати и обхватила голову руками, раскачиваясь из стороны в сторону. Потом легла на спину и стала загибать пальцы на руках.

Аристарх не выдержал.

– И что ты там высчитываешь своими красивыми тоненькими пальчиками, если это не секрет?

– Так ты не спишь? – и Лариса повернулась к нему вполоборота.

Она была смущена.

– Арис, мне кажется, нам нужно быть немного осторожнее…

Как же ему было приятно слышать это слово: «нам»!

– Девочка моя, я никогда не был раньше женат и не знаю, как устраиваются другие молодожены, – искренне сказал мужчина, – но я полагаю, что было бы не совсем правильно в спальне для новобрачных в первую ночь устраивать филиал аптеки… Извини, может, я не прав?

– Я думаю, что ты как раз прав, – сказала Лариса, едва улыбнувшись и отводя глаза. – Но ты же знаешь, нам такая поездка предстоит…

– Ну, и что? Нас же двое. Ты теперь за Мужем, привыкай. Ну, случится – и хорошо. Тем более, что…

Мужчина запнулся на полуслове.

– Тем более, что мне не восемнадцать лет? Ты, ведь, это хотел сказать?

– Ну, не надо, не передергивай, моя девочка, – он обнял ее. – Чего ты боишься?

– Не знаю. Возможно, во мне говорит еще психология одинокой женщины. Ведь я раньше никогда не была замужем. И привыкла рассчитывать только на себя.

– Запомни: нас теперь двое. И муж у тебя какой – богатырь. И я за все отвечаю. В том числе, и за ребенка, если случится…

– Да, конечно, случится. Ты такой горячий, Арис… А я… У меня такое чувство, что в голове не осталось ни одной извилины. Все куда-то испарились.

– Я окончательно вырубил твою «ЭВМ»? Так это ж замечательно… Расслабься и ни о чем таком не думай. И, вообще, как гласит наше семейное предание, мужья-Рачинские своих любимых жен в первый месяц всегда брюхатили.

– Пока мед ели? – спросила она с улыбкой, а у самой лишь междометие промелькнуло в голове: «ой!»

Аристарх вдруг сказал: «Что-то есть так хочется».

– А мне спать всё время хочется…

– Ну, мы хороши: вечно голодный муж-проглот и жена – соня.

– Пойдем на кухню, – предложила она.

– С радостью.

– А когда поедим, обещай, что ты меня немного поносишь на руках, – попросила она.

– А зачем откладывать? – обрадовался он, подхватывая ее на руки, – пушинка моя.

… Был еще не поздний вечер.

Ларисина голова покоилась на плече мужа. Между ними установилась некая молчаливая пауза, когда каждый, возможно, осмысливал происходящее, сосредотачиваясь на своих ощущениях.

– Вот никак не могу понять, – вдруг сказала женщина, – может быть, ты мне поможешь разобраться, тем более, что это касается тебя…

Аристарх встрепенулся.

– Говори, рассказывай, нам так много надо узнать друг о друге, – сказал он в задумчивости.

– Если бы мы не оказались с тобою вместе, возможно, я так и не придала бы этому значения. Но сейчас чувствую, что это не было случайностью…

Мужчина посмотрел на нее вопросительно.

– Никак не могу понять, – повторила она, – почему всегда, когда я сталкивалась с тобой в агентстве, передо мной, словно, зажигался стоп-сигнал, короче, красный свет светофора.

– Вот уж, действительно, интересно – почему? – удивился мужчина.

– Ты был приветлив, тактичен, никогда не был назойлив, – сказала Лариса.

– Чего мне это стоило, – вздохнул счастливый муж. И добавил, – вообще-то, красный – это цвет опасности, предостережения, тревоги.

– Вот-вот, именно опасность и смутную тревогу я ощущала. И мне хотелось поскорее избавиться от этих, не совсем комфортных, ощущений. Куда-то уйти, исчезнуть. Но это сейчас я так остро всё чувствую и понимаю. А тогда – более смазано, на уровне интуиции.

– Очевидно, мое сильное чувство, замаскированное просто под вежливость коллеги, всё же пробивало твое биополе. – Аристарх опять вздохнул. – Но шансов у меня не было: журналистов ты не любишь, комсомольских секретарей – тем более. К тому же, я младше тебя на два года…

– Да, улыбнулась Лариса, – я считала всех, кто младше меня, детским садом.

– Конечно же, детский сад: я еще не родился, а ты уже на горшке сидела.

– А потом я еще думала… Извини, конечно, что ты исполняешь обязанности комсомольского секретаря не без каких-то там карьерных устремлений…

– Да ты что? Ты не представляешь, как я от этого отбивался, но меня уговорили…

– Извини, но я так думала.

– Хорошо, скажи мне, – вдруг резко спросил новоиспеченный муж, – а если бы я был просто какой-то пещерный охотник-добытчик, просто воин, сражающийся с драконами или разбойниками, как бы ты ко мне относилась?

– О, воина и охотника я бы любила, – мечтательно сказала Лариса.

– А за что бы ты его любила?

– За силу, за мужество, за всё его мужское естество…

– Так значит, всё-таки, за мужское естество, – усмехнулся Аристарх. – Ну, типа, как воина Эллады?

Лариса улыбнулась.

– Ты, хоть, понимаешь, что сейчас сказала?

– Не знаю, – повела она плечом, – что сказала, то и сказала. Просто я так чувствую.

– Ты всё правильно чувствуешь на уровне интуиции. А мозги у тебя зашорены. Да не только у тебя, а у всех нас зашорены социумом.