Театр эллинского искусства

^{Ил. 168. Псиктер. 475–425 гг. до н. э. Нью-Йорк, частная коллекция (Mayor A. Greek Fire, poison Arrows, & Scorpion Bombs. Fig. 4)}

^{Ил. 169. Мастер Кадма. Пелика. 420–410 гг. до н. э. Выс. 43 см. Мюнхен, Государственные античные собрания. № 2360}

На псиктере середины V века до н. э. из частного собрания в Нью-Йорке видим Геракла трагическим героем: он решился на самосожжение (ил. 168). Сюжет выбран по противоположности назначению сосуда: псиктер охлаждает воду или вино. Нагой Геракл, приподнявшись на наброшенной на поленья шкуре льва, морда которого полна горести, протягивает лук и колчан со стрелами, отравленными жёлчью Лернейской гидры, Филоктету в благодарность за согласие разжечь костер. Тело героя безупречно, обращенный к другу ясный профиль не выдает невыносимых страданий, заставивших его решиться на самоубийство. Лавровое дерево, которого Геракл не видит, предсказывает ему посмертный триумф.

Счастливчиком Геракл выглядит в момент вознесения на Олимп на квадриге Афины, взмывшей над погребальным костром. Это «чисто умозрительное» явление[365] запечатлено Мастером Кадма в 410‐х годах до н. э. на большой мюнхенской пелике из Вульчи (ил. 169

). Геракл воскрес в виде прелестного эфеба: кудри, выпуклый лоб, огромный изумленный глаз, наивно вздернутый кончик носа, округлый подбородок. Вцепившись в поручень биги, он держит палицу, как древко знамени. Перекинутая через руку хламида развевается на ветру, обнажив ладное крепкое тело.

Теперь даже при совершении подвига Геракл может светиться счастьем. В нижнем ярусе «Гидрии Гамильтона» (ил. 76, с. 156) он, еще очень юный, забыв о совете Прометея, самолично явился в сад Гесперид. Оставив на себе только косую перевязь меча, этот атлет с кукольным лицом уселся на львиной шкуре и, опершись на палицу, так залюбовался лавровым деревцем, что его око с поволокой не видит отчаянно кокетничающую перед ним геспериду Липару, которая тщится показать ему краснобокое яблоко.

^{Ил. 170. Мастер Присподней. Кратер. 330–310 гг. до н. э. Мюнхен, Государственные античные собрания. № 3297}

В сценах Преисподней, написанных около 320 года до н. э. на аверсе апулийского волютного кратера из Мюнхена (ил. 170), Геракл тащит на цепи Цербера, рвущегося в противоположную сторону. Герой не снисходит хотя бы до того, чтобы ухватить цепь обеими руками. На подвиг это не похоже. Отвернувшись к убегающему Гермесу, он указывает на адского пса: нет, ты только посмотри на этого урода! Телом Геракл мощнее Гермеса. Но его нарисованное в три четверти круглое большеглазое коротконосое лицо под пышно вьющимися кудрями принадлежит скорее упитанному сибариту, нежели великому герою. Эта мизансцена вместе с дворцом Аида и Персефоны над нею говорит о проникновении в вазопись театральных мотивов: художник пародирует миф.

Такое отношение к мифу проявляется откровеннее, когда Геракла без обиняков выставляют простаком, если не простофилей, подчас в карикатурном виде.

На луврской ойнохойе, расписанной аттическим Мастером Никием в конце V века до н. э., Геракл и Нике едут на биге, запряженной четверкой кентавров, физиономиями один другого омерзительней (ил. 171

). Правит Нике. К изящной фигуре большекрылой богини в трепещущем на ветру хитоне, резко согнувшейся, натянув поводья, приделана огромная голова с лицом низколобым, почти безносым, с сильно оттопыренной нижней губой и прямоугольным подбородком. Карлик рядом с нею — Геракл. Не держась за поручень, что грозит ему падением, он застыл истуканом, вобрав голову в плечи и сжав судорожно согнутыми руками палицу и лук со стрелой. Торс — надувная подушка, на груди повязана шкура льва, кусающего затылок героя. Из-под нависающего лба с морщинами, сходящимися к глубокой переносице, злобно таращится огромный глаз и, чуть ниже, выступает шишкой нос с дырой раздувшейся ноздри. Губы широкого рта разомкнуты, как если бы горе-воин проклинал строптивых кентавров. Это комическая маска, а не лицо, но лица не видно.

^{Ил. 171. Мастер Никия. Ойнохойя. Ок. 410 г. до н. э. Париж, Лувр. № M 9}

Безжалостно отнесся к Гераклу апулийский Мастер Хорега, расписавший в 370‐х годах до н. э. «Кратер обжор». Имя вазе дала сценка из фарса флиаков на аверсе. А на реверсе мелкие подлые сатиры, издеваясь над прекрасным юным Гераклом, безнаказанно уносят его лук, колчан и палицу, ибо он держит на плечах небосвод. Обнаженный, с львиной шкурой за спиной, Геракл, кажется, нетерпеливо переступает с ноги на ногу; на склоненном лице печальное смирение.