Технологии против Человека. Как мы будем жить, любить и думать в следующие 50 лет?

А что насчет роботов? Они могут рисовать? Кажется, что да, по крайней мере, в техническом смысле. Дэвид – робот, разработанный в университете Констанца в Германии. Его имя – аббревиатура описания его функции: «Drawing Apparatus for Vivid Interactive Display» (аппарат для рисования ярких интерактивных изображений), это название абсолютно точно передает всю стерильность получающегося произведения. Здесь мы снова видим технический навык, который скорее сродни выпеканию кекса, чем поиску смысла жизни. Это искусство равно логической задаче, и я снова спрашиваю себя, как можно научить машину рисовать по-настоящему, когда она не способна видеть или чувствовать. Даже если машина сможет нарисовать «Гернику» Пикассо, будет ли она понимать, что это было необходимо сделать? И будет ли она что-либо чувствовать, выполнив эту работу?

Более того, для создания поистине великого искусства нередко требуется немного безумства. Истинное творчество возникает вследствие нарушения правил, а не строгого их исполнения. Оригинальность является следствием сведения воедино нескольких счастливых событий. И как вы это запрограммируете?

Я уверен, что отсюда следует возвращение ко второй заповеди и создание кумиров, а также, возможно, разрушение фундаменталистами статуй в Бамиане в Афганистане в 2011 году, позднее повторенное вандалами с сирийскими древностями в 2015-м. Я закончу эту главу вопросом: почему фотография не убила живопись? Кроме того, нам следует поговорить о любви, которой в будущем нам будет очень не хватать.

Мир чувств

Выступая на открытии новой выставки в Национальной портретной галерее в Лондоне историк Саймон Шама размышлял, что искусство создала наша привычка смотреть вовне на окружающий мир, хотя сейчас мы, похоже, вступаем в эпоху, когда все пытаются взглянуть вниз и внутрь.

Фотографии, наряду с музыкой, регулярно приводят в качестве примера быстрого темпа научно-технического прогресса и перехода к цифровой, или дематериализованной, экономике. Это разумно, хотя есть один редко упоминаемый момент – тот факт, что компания Kodak понимала

, что будущее стремительно наступает, и все же обанкротилась. Дело в том, что проблемы Kodak лежали в культурной, а не технической области. Компания изобрела цифровой фотоаппарат, но ее сотрудники были настолько верны идее о том, что люди будут печатать фотографии, что просто не смогли отвлечься от фотопринтеров.

Гораздо интереснее вопрос, почему фотография не убила живопись. На фотографии все на своих местах и ничего не забыто. Она гораздо дешевле, чем рисование красками. Она быстрее и проще делается. После изобретения фотографии прошло двести лет, и можно сказать, что, в частности, цифровая фотография более эффективна, хотя мы этого никогда не признаем. Почему?

Все фотографии можно изобразить в виде спектра, с праздничными снимками и селфи на одном конце и социальными комментариями и искусством на другом. Даже эта поляризация может быть ярким свидетельством бесконечного разнообразия человеческой деятельности. Я думаю, причина того, что живопись продолжает жить, заключается в том, что она более образно и многогранно повествует о внутреннем состоянии человека.

Живопись гораздо больше, чем фотография, многослойна и интерпретативна. Это не стремление тупо скопировать увиденное, но попытка донести чувства, заключенные в изображаемом предмете или персонаже. Живопись использует реальность для того, чтобы передать нечто нереальное. Кроме того, как отмечают мои хорошие друзья Алан и Стелла, картина всегда остается сама собой, она всегда уникальна. В отличие от нее фотография – это всегда абстракция чего-то иного, и это можно отличнейше скопировать. И картина, и фотография могут вступить в диалог, не разбавленный словами. Иногда эти диалоги могут касаться того, что вызывает в нас страх или даже ужас. Иногда это разговор о том, чем мы владеем. Живопись, как и фотография, может быть использована не только для того, чтобы овладеть людьми, но и чтобы удержать их.

И это приводит нас к вопросу о том, что такое любовь и может ли любовь стать задачей, пригодной для обработки логикой посредством антропоморфных машин. На мой взгляд, нет.

Машины беспристрастны, уперты в своем мнении и склонны к упрощению. Люди же как правило следуют велению своего сердца. Наша жизнь обычно является не следствием холодных потоков бинарных расчетов, а результатом целой совокупности событий, включая многочисленные неприятности и ошибки. Мы воспринимаем все это посредством чувств, которые являются самым важным из того, что у нас есть. И самое сильное чувство – это любовь. Она, наряду с искусством, приносит нам свет истины. Любовь – это то, что мы используем, чтобы понять, что реально, а что искусственно – то есть именно с ее помощью мы узнаем, что значит быть человеком.