Телефонист

После этого случая Маркусу больше не снился родительский дом. Детские сны ушли, уступив место вязким кошмарам. Они накатывали мутной волной, как только удавалось закрыть глаза. Маркус не мог никого ни защитить, ни спасти – ни птенцов, ни людей. Он просто старался выжить в безжалостной смертоносной рутине. Три года войны слились в монотонную череду кадров затянутого абсурдного кино: ранний подъем, инструктаж, выход на передовую. Маркус бегал, ползал, стрелял, убивал, прятался от обстрелов, выслеживал и выбирался из окружения. По ночам ему снился город, изрытый окопами, и мертвые изувеченные тела, веером разбросанные по площадям и улицам. Он видел, будто через гигантское окно, как горит мастерская Грегора, как плавятся и скручиваются обугленные холсты, превращаются в пепел идеалистические образы домов и их жителей. Маркус изо всех сил лупил руками по стеклу, но оно казалось крепче стали.

Дурная монотонность будней прервалась лишь с гибелью Андрея Бенеша, словно у киномеханика в бобине закончилась пленка и на экране осталась белая слепящая пустота.

* * *

Тот день Маркус помнил до мельчайших подробностей. Стояло жаркое засушливое лето. Друзья порознь возвращались на фронт после двухдневной побывки на родном берегу и условились встретиться на перекрестке центрального зареченского проспекта. За три года войны армия смогла захватить несколько районов Заречья, бои шли глубоко в городской застройке. К назначенному времени Маркус опоздал: в порту подорвался на мине автобус с беженцами, пришлось выводить уцелевших в безопасный район.

Маркус шел по разрушенному войной городу, слушая нескончаемую гаубичную канонаду и думал, что в последнее время они с Андреем часто ссорятся. Война сделала друга циничным, черствым и жестоким. Из него будто вылезла дремавшая темная суть, поглотив все хорошее, что Маркус в нем ценил. Идеальных людей не бывает, но Маркусу в последнее время казалось, что он совсем не знает человека по имени Андрей Бенеш.

Андрей сидел на камне метрах в трех дороги. В сером с желтыми пятнами маскхалате и запыленных сапогах, он сливался с окружающими руинами. Только черная челка на непокрытой голове нарушала идеальную маскировку.

Услышав шаги Маркуса, Андрей обернулся.

– Что-то ты припозднился, – скривился он.

– Мины кругом, – пожал плечами Маркус. – У реки подорвалась машина с гражданскими. – Он остановился метрах в двух от друга. – Пришлось помогать.

– Оставь мертвецам хоронить своих мертвецов, – Андрей поднял лежащую рядом с ним снайперскую винтовку и положил на колени.

– Зачем ты так! – Маркус вытер пот со лба. – Война когда-нибудь закончится, и мы, как прежде, будем ездить к этим людям в гости.

– Война лишь способ борьбы за власть. Победитель диктует правила побежденным, – усмехнулся Андрей. – Неужели интернат тебя ничему не научил?

– Зачем такая власть, если страдают люди? – устало спросил Маркус.

– Кого это волнует? – Андрей сплюнул в белую пыль под ногами. – Люди страдают и в мирное время. Это Грегор влил тебе в уши чушь про «помогать всем, кто нуждается». Заморочил голову своим Катехизисом.

– Не трогай Грегора! – нахмурился Маркус. – Он не виноват, что Источник тебя не принял.

– Чихал я на Грегора и на Источник, – скривился Андрей. – Мне не нужны посредники. Дубек вскрыл всю вашу систему простой катушкой с проводами.

– Ты знаешь, что это не так, – поморщился Маркус. – Неизвестно, чем еще аукнутся его эксперименты. – Он посмотрел на дорогу. Ветер с тихим шелестом кружил обрывки газет. – Это как насильно открывать цветочный бутон, не дождавшись, когда он распустится сам. – Марк присел на корточки и заглянул другу в глаза. – Как вернемся в Левобережье, давай вместе с Грегором сходим к Источнику. Может быть, на этот раз у тебя получится.

– Упасть в ноги Грегору и просить прощения? – Лицо Андрея перекосилось. – Нет! – зло огрызнулся он.

– Гордыня не дает тебе двигаться дальше, – грустно покачал головой Маркус.

– Ладно. – Андрей встал и повесил винтовку на плечо. – Я пошел.

Он развернулся и зашагал вниз по улице. Маркус остался стоять, глядя ему вслед.

Андрей уходил все дальше, постепенно превращаясь в маленькую белую фигурку, окруженную серыми руинами. Он дошел до следующего перекрестка и начал перебираться через груду камней, насыпанную поперек улицы. Солнце заиграло в осколках стекла на дороге. Под облаками пронзительно крикнула птица. Андрей шагнул вперед, камни под его ногами вздыбились и с глухим хлопком разлетелись на сотни осколков. Андрея подбросило и перевернуло в воздухе, словно тряпичную куклу. Он рухнул плашмя на асфальт рядом с каменной кучей и остался неподвижно лежать, неестественно вывернув тело.

Маркус за секунды домчался в конец улицы. Андрей лежал в бордовой луже крови и смотрел немигающим взглядом в синее безоблачное небо. Ниже его колен торчали обломки костей, на животе темнела рваная дыра. На маскхалате, там, где осколки вошли в тело, медленно набухали красные бутоны. Андрей жадно хватал ртом воздух. С каждым выдохом из раны в животе выплескивалась новая порция крови.