Тело помнит все. Какую роль психологическая травма играет в жизни человека и какие техники помогают ее преодолеть

11 февраля 2001 года Джулиан служил в военной полиции на военно-воздушной базе. Во время телефонного разговора его девушка, Рэйчел, с которой они созванивались ежедневно, упомянула про главную новость, прочитанную тем утром в «Boston Globe». Священника по фамилии Шэнли подозревали в растлении детей. Разве Джулиан не рассказывал ей про отца Шэнли, который был священником в его приходе, когда он жил в Ньютоне? «Он когда-нибудь делал что-то с тобой?» – спросила она.

Сначала Джулиан вспомнил отца Шэнли как доброго человека, который всячески его поддерживал после развода родителей. Когда же разговор продолжился, он запаниковал. Он внезапно увидел перед собой силуэт Шэнли в дверном проеме с вытянутыми под углом в сорок пять градусов руками – он смотрел, как Джулиан писает.

Переполненный эмоциями, он сказал Рэйчел: «Мне нужно идти». Он позвонил руководителю своего звена, который пришел в сопровождении старшины. Вдвоем они отвели его к капеллану. Джулиан помнит, как сказал ему: «Вы в курсе, что происходит в Бостоне? Это случилось и со мной тоже». Услышав, как он сам произносит эти слова, Джулиан больше не сомневался: Шэнли определенно его растлил – хотя он и не помнил подробностей. Джулиану было невероятно стыдно за захлестнувшие его эмоции: он всегда был сильным малым, который держал все при себе.

В ту ночь он просидел, сгорбившись, в углу своей кровати, думая, что теряет рассудок, и переживая, что его отправят в психушку. На протяжении следующей недели к нему в голову продолжали приходить различные образы, и он боялся окончательно сломаться. Он раздумывал над тем, чтобы вонзить себе в ногу нож, лишь бы остановить эти видения. Затем панические атаки стали сопровождаться судорожными приступами, которые он называл «эпилептическими припадками». Он до крови царапал себе кожу. Ему постоянно было жарко, он потел и был возбужденным. Между приступами паники он «чувствовал себя словно зомби»; он наблюдал за собой со стороны, словно испытываемое им в действительности происходило с кем-то еще.

В апреле он был уволен со службы, не дослужив всего десять дней до того, чтобы иметь право на полные военные привилегии.

Когда Джулиан вошел в мой кабинет примерно год спустя, я увидел перед собой статного, мускулистого парня, который выглядел подавленным и сломленным. Он сразу же мне сказал, что чувствовал себя ужасно из-за того, что ушел из ВВС. Он хотел построить там свою карьеру, и его всегда высоко оценивали. Ему нравились трудности и командная работа, и ему не хватало в жизни военной строгости.

Джулиан родился в пригороде Бостона, вторым из пяти детей. Его отец ушел из семьи, когда Джулиану было около шести лет, так как не мог больше жить с его эмоционально нестабильной матерью. Джулиан и его отец довольно неплохо ладили, однако иногда он упрекал своего отца в том, что ему приходилось слишком много работать, чтобы поддерживать семью, а также в том, что тот бросил их на воспитание неуравновешенной матери. Никто из его родителей, равно как братьев и сестер, никогда не получал психиатрической помощи, а также не проходил медикаментозное лечение.

В старших классах Джулиан был популярным спортсменом. Хотя у него и было много друзей, Джулиан чувствовал себя неудачником и компенсировал свою плохую успеваемость пьянками и гулянками. Ему стыдно за то, что он пользовался своей популярностью и симпатичной внешностью, налево и направо занимаясь с девушками сексом. Он сказал, что хотел нескольким из них позвонить и извиниться за то, как плохо с ними обращался.

Сколько он себя помнит, Джулиан всегда ненавидел свое тело. В старших классах он принимал стероиды, чтобы нарастить мышцы, и почти каждый день курил травку. Он не пошел в колледж и по окончании средней школы почти год был практически бездомным, так как больше не мог жить вместе со своей матерью. Он пошел служить в армию в надежде вернуть свою жизнь в правильное русло.

Джулиан познакомился с отцом Шэнли в шесть лет, когда посещал занятия по катехизису в приходской церкви. Он помнил, как отец Шэнли выводил его из класса на исповедь. Отец Шэнли редко носил рясу, и Джулиан помнил, что на нем были синие вельветовые штаны.

Они приходили в просторную комнату, где напротив друг друга стояли два стула, а также была скамья, чтобы вставать на колени. Стулья были обиты красной тканью, и на скамье была красная подушка. Они играли в карты, постепенно переходя к покеру на раздевание.