Тем, кто хочет знать

Г у р в и ч. И на моем месте села бы в тюрьму. Думаешь, дочка, в компании сидеть в тюрьме веселее? (Подошел к ней, пристально смотрит ей в глаза.) Получается, если отбросить всякие фигли-мигли, ты не хочешь спасти отца от тюрьмы.

Наташа молчит.

Я правильно понял?

Р о з а. Гриша, она вся дрожит. Утром она скажет. Для нее нет дороже отца и матери… Идем, родная, приляг. (Уходит, уводя дочь.)

Гурвич возвращается к столу. Бережно расправляет бумаги из Тель-Авива.

Г у р в и ч (досадливо). Таки посадила пятно…

(Всматривается, успокаивается.) Не жир. А от слез следов не остается. (Сложил бумаги, задумался. Вздохнул. Положил голову на стол.)

Возвращается  Р о з а, ее пугает поза мужа.

Р о з а. Гриша!.. (Бросается к нему.) Тебе плохо?

Г у р в и ч (отчужденно). Мне хорошо. (Поднимает голову.) Мне так хорошо, что… что лучше быть не может. Наша единственная дочка так обрадовала меня. Какая преданность! Она готова хоть каждый день носить мне передачи…

Р о з а. Гриша, недостачу ты выдумал? (Пытливо.) Для Наташи?

Г у р в и ч (после паузы). Если бы так. (Вздохнул.)

Нет, Роза, после ревизии можно ждать повестки от следователя.

Р о з а. Может быть, действительно, лучше внести в кассу?

Г у р в и ч. И приехать в Израиль голодранцами. «Здрасьте, дорогая Дебора, принимайте нас в чем мать родила».

Р о з а. Но у нее шикарный ресторан… И мы приедем совсем не голыми. У Наташеньки масса ненадеванных вещей. И отрезов тоже хватает…

Г у р в и ч (удрученно). Да, показала твоя доченька свою преданность папочке.

Р о з а. Мы сами виноваты. Надо было заранее сказать ей, и она тоже ждала бы вызов. Ночами бы не спала, как мы с тобой.

Г у р в и ч. Что ты говоришь, Роза?! Она бы сразу бросилась в свой коллектив. И в магазин побежала бы. А там поднялся бы шум: сионизм, сионизм!

Р о з а. Гриша… (Пытливо.) Ты ведь не сионист, правда?

Г у р в и ч (насмешливо). А ты знаешь, кто такие сионисты?

Р о з а. Почему же не знаю? Между нами, сионисты забрали землю у арабов и еще мучают их.

Г у р в и ч. Пропаганда… Есть хороший анекдот. Приезжают в Израиль такие, как мы с тобой, и спрашивают: «Скажите, кто считается сионистом?» Ему отвечают: «Сионист — это еврей, который дал деньги другому еврею, чтобы тот сманил в Израиль третьего еврея». Смешно, правда? Мне Браиловский рассказал.

Р о з а. Какое счастье, что Наташенька сейчас не застала здесь Браиловского.

Г у р в и ч. Да-да. Она узнала бы его. «Шептун» — придумают же словечко!

Р о з а. Он сам мог ляпнуть, что она в жизни еще лучше, чем на фотокарточке.

Г у р в и ч. Браиловский не из таких, кто ляпает с бухты-барахты.

Р о з а. Гриша… Деньги ты дал ему… из тех?..

Г у р в и ч (хмуро). Запомни, Роза, Браиловский у меня не требовал ни копейки. Но не могу я быть свиньей. Человек вот уже несколько лет думает только о других. И, я уверен, тратит немало из собственного бумажника… Знаешь, что он сказал, когда я заставил его взять деньги? «Ваше будущее, Гурвич, уже у вас в кармане. А ваши деньги, может быть, помогут мне организовать вызов для менее решительного человека». (Многозначительно.) Между нами, я слышал, что Браиловский переписывается с Израилем совсем не по почте, а… (Выразительно жестикулирует.)

Р о з а (улыбается). Еврейская почта, как в анекдоте.

Г у р в и ч. Скорее американская, как в жизни.

Р о з а. Наташа не так уж не права: таким, как Браиловский, давно пора уже быть в Израиле. Почему он не уезжает? Столько вызовов устроил, а сам… (Запальчиво.)

Только не рассказывай мне детских баек, будто ему вреден израильский климат!

Г у р в и ч. Я не постеснялся — прямо спросил его…

Р о з а. Он поднял, конечно, визг.

Г у р в и ч. Нет, только усмехнулся. «Умные люди считают, что здесь, в Белоруссии, я пока полезнее Израилю, чем в самом Израиле…»

Р о з а. Словом, самый настоящий «двойной»!

Г у р в и ч (резко). Что ты мелешь!

Р о з а (поражена). Гриша, раньше ты так не разговаривал со мной…

Г у р в и ч. Извини, Розочка, я сегодня… какой-то…

Р о з а (мягко). Ладно, ладно. Но твой Браиловский действительно «двойной» — в точности как сионисты требуют от каждого еврея. Допустим, человек живет в Румынии или во Франции, а ему велят: не забывай, что ты еще гражданин Израиля.

Г у р в и ч (недовольно). Ты меня как будто спрашивала, что мне ответил Браиловский.

Р о з а. Спрашивала.

Г у р в и ч. Так вот: «Последним на берег сходит всегда капитан». Это его слова.

Р о з а. «Капитан». Спекулянт он с тросточкой, а не капитан! (Пародирует Браиловского.) «Мне совершенно случайно прислали модную дамскую сумочку. Если интересуетесь, могу вам, так и быть…»