Тёмное прошлое. Пальмовый дневник каракала полиции

– Царю-у-у-у! – ревёт стадо. – Льва-а-ам! Царь-батюшка! Львы-лёвушки! Озарите нас гривами солнечными! Одарите нас ликами ясными! Выйдите к на-а-а-ам!

По ту сторону Врат слышится глухое рычание.

– Чернь отвратная, отойти от Врат! – доносится задорный ломающийся голос кого-то из львиного молодняка. – Прайд выходит к народу! Прайд снисходит до вас!

08:00

Они стоят на площади перед стадом: Царь зверей, царица Лея и лев Лёвыч, советник Царя.

Лея – молодая грациозная львица, Царь взял её в жёны сразу после подавления восстания жирафаматери, чтобы продемонстрировать всей саванне, что он всё ещё достаточно здоров и силён для вожака прайда, способен продолжить род и дать царственное потомство. Я присматриваюсь к округлившемуся Леиному животу и набухшим сосцам: царица и впрямь беременна.

Некоторое время стадо выкрикивает против меня обвинения, потом царица раздражённо взмахивает хвостом, издаёт утомлённый рык – и все почтительно замолкают.

Они отвечают толпе по очереди. Сначала Лея:

– Я не думаю, что Каралина сознательно помогла преступным сусликам сбежать. Она просто не справилась, – царица бросает на меня сочувственный взгляд. – Мне так жаль, дорогая. Но не стоит отчаиваться. Как гласит наша древняя зверская мудрость, из упавшего замертво зверя рождается пальма. Попробуй себя в чём-то другом. Например, в материнстве. Может, тебе следует окотиться?.. – Она отворачивается от меня и почтительно склоняет голову перед Царём. – Впрочем, кто я такая, чтобы решать.

Слово берёт лев Лёвыч:

– Перед нами дикая кошка, которая действительно не справилась с должностью каракала полиции. И это совершенно неудивительно: она ведь самка. Как сказала наша царица, самке до́лжно рожать котят, а не охотиться на преступников.

Я не выдерживаю:

– Почему-то ты не дал мне совет всё бросить и родить побольше котят, когда я вытаскивала тебя за шкирку из логова мятежной жирафы Рафаэллы и её приспешника Братана. Ах, постой-ка! Наверное, дело в том, что ты был без сознания! Иначе ты бы обязательно отказался от услуг самки и спас себя сам, верно?

Он смотрит на меня тяжёлым, как песок, осевший после песчаной бури, взглядом. И я понимаю, что этих слов он мне не простит. Его самолюбие и так пострадало, когда повстанцы во главе с Жирафой Изысканной захватили его в плен, а я его вызволила. И дело тут не только в том, что он самец, а я самка…

– Самки – слабые и нежные существа, – продолжает Лёвыч, игнорируя мои слова. – Они полны сострадания. Я полагаю, что именно из-за этой слабости каракал Каралина ни разу не допросила подозреваемую медоедку Медею как надо: под пытками та давно бы уже рассказала о своём сотрудничестве с преступными сурикатами… и сусликами. Естественно, Каралина не применила пытки из доброты. Из доброты, конечно, а вовсе не потому, что они с медоедкой подруги. Но разве возможно получить от подозреваемых важную и ценную информацию, не применяя пыток?

– Конечно, невозможно!.. Что за ерунда: без пыток?.. Да где это видано!.. – охотно отзывается стадо.

О да, конечно, он хочет избавиться от Медеи. Избавиться от любого напоминания о своём поражении и, возможно, предательстве. Когда повстанцы жирафаматери захватили в плен и меня, и Слона Связи, и Лёвыча, и многих других, кто нас вызволил? Правильно: медоедка. Она принесла им «благодарственный мёд от шамана» в качестве благословения Богов Манго. В мёде было снотворное. Его отведали все в повстанческом лагере, кроме пленников, ведь пленникам благословение богов не положено. В итоге мы, не заснувшие пленники, выбрались и вызвали подкрепление, и лагерь был окружён, и враги – повержены. Но пленник лев Лёвыч спал, и мне пришлось тащить его, бессознательного, за шкирку. Как вышло, что он заснул, что он попробовал сонный мёд? Возможно, он к тому моменту уже перешёл на сторону Братана и Лайлы, поддержавших Изысканную Жирафу? Проснувшись, он поклялся Царю, что нет. Что это была случайность. Что он перегрыз решётку, выбрался, увидел мёд и лизнул этот мёд от голода. И Царь ему поверил. Царь зверей проявил благородство. Царь сказал: «Всякий зверь для меня невиновен, пока мне не доказали обратное».

– …Звери саванны! Я считаю, что Дальнему Редколесью не нужна никакая полиция. Достаточно Суда Львов, – подытоживает Лёвыч.

Толпа одобрительно гудит и мычит.

– Но кто я такой, чтобы что-то решать, – советник Лёвыч почтительно опускает гривастую голову. – Пусть решает Царь.

Царь зверей говорит последним. Он избегает смотреть мне в глаза. Он смотрит в толпу:

– Прайд внял гласу стада!..

Ну конечно. Прайд внял. После свержения Жирафов Изысканных больше всего они боятся стадных волнений. Если стадо чем-то недовольно, рано или поздно оно начинает спрашивать о воде. А это очень плохой вопрос. Нельзя нервировать стадо. Стадо должно быть радо.