Тёмное прошлое. Пальмовый дневник каракала полиции

– …Дело о фальшивококошниках постановляю считать раскрытым, – объявляет Царь. – Виновные – медоедка Медея и сурикат Рики – предстанут перед Судом Львов для избрания способа наказания. На всякий случай вообще все сурикаты Дальнего Редколесья будут арестованы. В Полицию Дальнего Леса будет передано требование арестовать жену Рики, суслицу Безвольную Лапку, и после восстановления воздушного сообщения вернуть её нам для суда…

– Вина сурикатов и медоедки пока не доказана, – говорю я, но мой голос тонет в криках толпы:

– И детёныша пусть пришлют! Дрожащего Хвоста пусть пришлют, чтоб мы его растерзали!

– Детёныш за родителей не в ответе, – изрекает Царь. – Детёныша терзать не за что.

– Как не за что? За то, что он мутант! Сурикатуслик! Суслорикат!

– Вина сурикатов и медоедки не доказана, – повторяю я громко. – И нужно ещё найти Пальмового Вора, который очевидно замешан в…

– Я также принял решение, – по-прежнему не глядя на меня, перебивает Царь, – уволить каракала Каралину с должности каракала полиции, а само отделение полиции закрыть.

Толпа одобрительно топает, клацает и машет хвостами.

Я швыряю в самую гущу толпы своё полицейское удостоверение – камушек с гравировкой «Каралина – полиции каракал», – разворачиваюсь и иду прочь.

10:00

– Не расстраивайся, – говорит Геп. – Зачем тебе эта полиция, детка? Теперь ты снова вольная кошка саванны. Тебе повезло. Они были с тобой добры. Не казнили. Просто уволили.

Я не отвечаю. Я молча привожу в порядок и расчищаю своё рабочее место. Бывшее рабочее место. Маленькая пещерка в скале – отделение Полиции Дальнего Редколесья.

Вместе с Гепом мы убираем груду бессмысленного мусора, который натащили ко входу в пещерку Гиги и Виви. «Объекты, которые выпали из объектов».

Моя последняя обязанность как каракала полиции – оставить после себя отделение в идеальном порядке. Даже если они его просто закроют.

Когда дело уже практически сделано, когда убраны обглоданные кости, полуистлевшие перья, черепашьи панцири, и рога, и засохший навоз, и погадки птиц, и почерневшие кокосовые скорлупки – там, на самом дне этой бессмысленной мусорной кучи, я вижу то, что действительно является очень важным объектом.

Это крупная – даже слишком крупная, как будто слегка распухшая – клешня левой передней ходильной ноги рака-отшельника. Насколько я могу судить – Пальмового Вора. На клешне видны отметины чьих-то зубов. Если бы я была полиции каракалом, я бы отдала эту клешню на анализ Хэму. А потом, если бы он подтвердил мою версию, переквалифицировала бы дело о фальшивококошничестве в дело об убийстве сотрудника Пальмово-Кокошного Двора. Потому что клешнекокошник Пальмовый Вор, судя по оторванной клешне, растерзан и укокошен.

Я насвистываю условный сигнал для Гиги и Виви. Они тут же прибегают. У каждого на шее болтаются медали из косточек манго.

– А это правда, что вы больше не хозяйка, хозяйка?

– Да, правда.

– А наши медали, которые вы нам сказали выгрызть? Мы, что ли, теперь не имеем права их больше носить?

– Носите на здоровье. Вы хорошие гиеновидные псы. Вы нашли очень ценный объект. Расскажите, где именно вы откопали эту клешню?

– Мы её не откапывали. Она валялась в пересохшей части ручья Манго-Бонго.

Манго-Бонго. В короткий летний сезон дождей – речка, в зимнюю жару – тщедушный ручей. За последнюю неделю каждый день высыхали новые части русла. Кто-то кинул убитого рака в ручей, чтобы скрыть следы преступления. Вероятно, уже в ручье его растерзали рыбы. Если б я была полиции каракалом, отдала бы приказ искать остальные клешни и экзоскелет несчастного рака.

Собаки убегают, виляя хвостами и погромыхивая медалями.

– Мы должны отдать эту клешню на экспертизу, – говорит Геп.

– Ничего мы не должны. Я больше не полиции каракал. А ты никогда им и не был.

– То есть ты даже не хочешь показать её старине Хэму?!

– Разве я сказала, что не хочу? Я сказала, что не должна.

12:00

Я сообщила старине Хэму, что, прислушавшись к гласу стада, львы уволили меня с должности полиции каракала. Так что он теперь не обязан делать экспертизу клешни по моему поручению. Разве что ему просто самому интересно.

– Мой отец учил меня: послушай, что говорит стадо, – и сделай наоборот, – отозвался Хэм и тут же приклеился к основанию клешни языком.

Послеполуденные часы 6-го дня ярбакед, в которые меня берут на работу

13:00

Экспертиза готова. Хэм подтвердил, что клешня принадлежала клешнекокошнику Пальмовому Вору. И что именно этой клешнёй уложены продольные волокна на фальшивых кокошах.

Также ему удалось установить время отрыва клешни – две недели назад, в 22-й день месяца ярбяон, в промежутке с 9 до 10 утра. Это ровно тот час, когда крокодил отплыл от Пальмово-Кокошного Двора, чтобы выгрузить кокоши и перекусить. Пока крокодил отсутствовал, Вор был, вероятно, убит и сброшен в Манго-Бонго – целиком или по частям.