Темное солнце

Мне принесли капусту. Припомнив уроки Тибора, я улыбнулся: какое растение похоже на легкие? Листья капусты, плоские и разветвленные прожилки которых представляют собой зеленые бронхи. Я валиком раскатал листья, чтобы они стали мягкими и дали сок, нанес полученную массу на грудь мальчонки, а затем накрыл его нагретым полотенцем.

– Пусть часок полежит. Благодаря отхаркивающему действию капусты Моисей выкашляет всю гадость, которая мешает ему дышать.

Я собрал свои вещи.

– А с утра повторите. Я к вам загляну.

Неферу уцепилась за мой локоть:

– Ноам, он выживет?

– Клянусь тебе, через неделю он будет отлично себя чувствовать.

Она с облегчением вздохнула.

– Как тебя благодарить?

– Ты и так уже щедро одарила меня, принцесса.

– Я?

– Да. Тем, что спасла Мерет.

– Ах, вот ты о чем, – скромно потупившись, прошептала она.

– Ты заслужила вечную мою благодарность.

– Вот и хорошо! Моисею пригодится.

Махнув рукой, она дала мне понять, что не стоит обсуждать это.

Когда я покидал дворец, меня окатила волна радости. Я помог ребенку, я пользуюсь доверием и поддержкой принцессы, я живу с любимой женщиной. Мне захотелось подольше пройтись, чтобы насладиться своим ликованием, поэтому я углубился в улочки Мемфиса.

У южных ворот города темноту нарушил шум. Кто-то вопил от отчаяния, а другие поносили его. Я ускорил шаг.

Пятеро хулиганов в одних только набедренных повязках измывались над долговязым человеком, закутанным во многие слои льна. Он изо всех сил старался защитить свои мешки и не дать ворью опустошить карманы, но тщетно. Испуская пронзительные крики, он неловко пытался уклоняться от ударов, протягивал что-то нападавшим, не понимая, что другой тип в это время вырывает у него из рук котомки. Я догадался, что бедолага ничего не видит, а злоумышленники пользуются его слепотой, чтобы обчистить калеку. Сотрясаемый бессильной злобой, он беспорядочно отбивался, а бандиты осыпали его тумаками.

Их подлость ужаснула меня. Я яростно набросился на мерзавцев и принялся колотить их. Эффект неожиданности помог мне повалить их на землю, остальное довершило мое негодование.

– Сукины дети! – проревел я. – Пятеро на одного слепого! Вам следовало бы сдохнуть от стыда!

Один из них не стерпел оскорбления и кинулся на меня. Я уложил его резким ударом в затылок. Он рухнул на землю. Четверо других в страхе бежали.

Лежавший на земле калека догадался, что кто-то пришел ему на помощь. Не зная, где спаситель, он пробормотал:

– О, благодарю, благодарю.

Я схватил его за запястье:

– Как ты себя чувствуешь?

Чтобы ответить мне, он приподнял голову.

Это был Дерек.

Часть четвертая. Удары топора в небе

Интермеццо

Ноам, Нура и Свен не могли поверить: еще вчера накапливались одни дурные новости, а сегодня множились хорошие.

Бритта, месяц назад переведенная в клинику Мафусаила в Лос-Анджелесе, одерживала победу за победой. «Этернити Лабс» вырастила ее стволовые клетки, чтобы создать для нее селезенку. Проведенная накануне пересадка удалась. Никакого отторжения трансплантата. Никакого повышения температуры. Это был успех, о котором восторженным хором мгновенно сообщили все медиа, поскольку заботящаяся о продвижении организация «Этернити Лабс» умеет грамотно преподнести свои деяния. В данный момент, в соответствии с той же процедурой, в лабораториях трудятся над созданием новой печени и новехоньких почек – чтобы вырастить эти культуры, потребуется несколько недель.

И все же Бритте по-прежнему грозила опасность. Хотя новые органы были восстановлены из ее собственных клеток и теперь несли ее геном, они все же оставались инородными телами, выращенными in vitro. Каждая следующая трансплантация подвергнет ее опасности; организму придется сопротивляться до конца; определенный риск представляло также выведение из искусственной комы, Бритта могла сделаться вероятной мишенью внезапно начавшихся онкологических процессов. Сумеет ли она когда-нибудь выпутаться?

– Ну вот! – воскликнула официантка в форме цыплячьего цвета.

Восхищенная собственной расторопностью, молодая женщина расставила на столе гигантские картонные стаканы и пластиковые тарелки. Одарив компанию широкой улыбкой, так что ее глаза превратились в щелочки, она отступила на шаг, и стали видны ее толстые щиколотки, стиснутые белыми носками над высокими кроссовками. Заметив, до какой степени это укорачивает ее толстые ноги, Ноам задумался, ради чего менеджер заставляет служащих носить такую одежду.