Тень ее высочества

Жарко… Хотелось пить и спрятаться в тень. Короткая туника не защищала кожу от солнечных ожогов, и теперь спина и руки, покраснев, нестерпимо чесались.

– Эва? Ты чего мучаешься?

При звуках знакомого голоса путница вздрогнула и с трудом отстранилась от своей опоры.

Сатуриец в светлом наряде пустынника восседал верхом на двугорбом флегматичном верблюде и недоверчиво рассматривал свою подопечную.

– Грэм, это ты?

Приказав животному присесть, он спрыгнул на землю.

– Я, – подтвердил серебристоволосый мужчина, поднося к губам обессилевшей девушки бурдюк с водой. – Видят боги, тебя нельзя оставлять одну надолго – ты погибнешь в мире собственной фантазии. Зачем над собой издеваешься? Где соответствующая одежда, Эва? Почему умираешь от жажды, когда так легко создать воду? И вообще, как ты оказалась в пустыне?

Она долго не отвечала, не имея сил оторваться от живительной влаги. Поэтому Грэм продолжил ее беспрепятственно отчитывать.

– Неужели забыла, что вокруг мир, созданный твоими представлениями о нем? Ты в Доме Забвения, оплетенная виретой, Эва. Ты ищешь Регину, помнишь? И ты можешь сама создавать окружающее – от пейзажа до одежды.

– Мое прошлое словно в тумане. И я даже и не думала, что могу управлять окружающей действительностью, – просипела девушка.

– Пустыня – твои фантазии, сапфироглазая, я всего лишь гость здесь, который подстроился под имеющиеся условия.

– А каким был твой мир, Грэм?

– Тебе лучше не знать, маленькая еще. – Сатуриец мечтательно улыбнулся.

– Ну и ладно…

– Эва, мне жаль, но отдыхать некогда, пора искать Регину.

– Но как? Пока ты не заговорил, я толком не помнила, зачем здесь!

– Выходит, вирета подавляет слабую личность, – потерев безупречно выбритый подбородок, пришел к неутешительному выводу Грэм. – И не надо обижаться на правду, Эва. Чтобы противостоять чужому внушению и видеть сквозь иллюзии, нужно родиться в Сатуре или тренировать силу воли.

– А что мне сейчас делать? Как искать Регину?

– Я нашел тебя, сконцентрировавшись и думая только о тебе. Попробуй, вдруг выйдет?

Эва, последовав совету, взяла телохранителя за руку и закрыла глаза. И стояла так долго – отпущенный пастись верблюд методично объел чахлые кустики вокруг них.

– Не получается!

– Неужели? Осмотрись! – с довольной усмешкой предложил телохранитель.

Пустыня никуда не делась. Зато появился дом – двухэтажный, из белого камня, окруженный ароматным цветущим садом, казавшимся миражом. Чем ближе они подходили, тем размытье становилась пустыня и реалистичнее сочная зелень вокруг здания. Еще несколько шагов – и Эва с Грэмом полностью окунулись в весну. Одежда сатурийца изменилась моментально, а девушке пришлось приложить усилия, чтобы «переодеться».

– Знаешь, мне здесь нравится, – признался Грэм, – была бы возможность, я бы остался. Мир воплотившихся фантазий лучше небытия или возможного перерождения.

– А мне тут не по себе – тревожно и тоскливо.

– Значит, тебе сюда рано, – грустно улыбнулся блондин.

Дверь скрипнула, выпуская наружу темноволосую женщину в простом льняном платье, с вязаной шалью на плечах. Брюнетка немного постояла, всматриваясь в горизонт, и поспешила назад. Путники, которых хозяйка почему-то не заметила, шмыгнули вслед за ней.

Чистота и умеренное количество мебели делали большую комнату еще просторней. А на дровяной печи варился ароматный суп, запах которого вмиг раздразнил желудок Эвы, заставив его жалобно заурчать.

– Это идеальный мир моей наставницы? – удивилась она, недоверчиво глядя, как Регина вяжет деревянным крючком удивительно миниатюрный голубой носочек.

– Похоже, ее мечта – быть просто матерью. И вирета помогла ее исполнить.

Эва зажала рот ладонью, чтобы не ахнуть, когда женщина сбросила шаль, открывая округлый животик.

– Как привлечь ее внимание? Она нас не видит. Может, заговорить с ней?

– Нет, давай подождем, – предложил сатуриец.

Бывшая жрица Судьбы, оставив вязание, помешала суп и позвала:

– Девочки, обед готов! Мариэлла, Эвангелена!

– Успокойся, это не тебе, – шепнул Грэм, удерживая Эву за плечи.

По лестнице, ведущей на второй этаж, застучали каблучки. Черноволосые девочки лет шести в коротких платьицах, обгоняя друг дружку, спустились вниз.

– Садитесь за стол. Руки мыли?

– Эва не захотела, говорит, что грязь ей не страшна, – наябедничала девочка в зеленом наряде.

Та, что была в красном, надула губки и молча поднялась обратно наверх.

– Мар, нехорошо сдавать сестру.

– А хорошо садиться обедать с грязными руками? И она мне не сестра!

– Она дважды твоя сестра, – осуждающе покачала головой Регина, а Эва-взрослая, едва не теряя сознания от внезапной слабости, прислонилась к Грэму. – Ее мама была моей старшей сестрой и, зная, что умрет во время родов, попросила позаботиться об Эве.

– Выходит, она моя кузина?

Когда маленькая Эва, демонстрируя руки, с которых капала вода, спускалась по лестнице, входная дверь открылась, впуская высоченного брюнета с арбалетом и набитой сумкой через плечо.

– Не только. – Регина улыбнулась, глядя поверх головы Мариэллы. – У вас разные мамы, но один отец.