Тень ее высочества

– Ну а Жизнь лучше, чем Любовь или Смерть, – закончила я присказку, знакомую всем храмовым выкормышам.

Не многие родители готовы отдать своего ребенка в услужение богу или богине. Поэтому подавляющее большинство жрецов – сироты, воспитанные при храме. В народе их прозывают пасынками и падчерицами того бога, которому они должны служить.

Стихийник остался доволен результатом ритуала, который я проделала почти идеально: видоизменила свою внешнюю ауру, сделав ее чуточку похожей на ауру жреца. Потом перебросила ее зеркальное отражение на парня.

Позавтракав и собрав вещи, я накинула плащ и покинула комнату через дверь. Юлиану, как тайному постояльцу, пришлось выбираться через окно, благо что дикий виноград оплетал всю стену.

– Эва, дай руку, иначе в такой толчее мы друг друга потеряем, – сказал маг.

Я не стала отказываться и послушно вцепилась левой рукой в Юлиана, правой придерживая карман с кошельком. Людская масса медленно двигалась в сторону городской площади. Мы оказались в самом ее центре и никак не могли выбраться.

Когда солдаты стали сгонять с базара горожан на площадь, мы как раз выходили из оружейной мастерской, в которую пришлось зайти из-за Юлиана. Накануне он, уходя от погони, потерял ножи, вернее, они застряли в преследователях.

Мужчины, женщины, дети, представители бедняцких районов и зажиточные горожане – все беспрекословно передвигались в указанном направлении. Конечно, мы могли откупиться от сомнительной чести выслушивать выступления наместника, предложив воякам пару монет, но решили не привлекать внимания и затерялись в толпе.

Очутившись на площади, я почувствовала легкую усталость. А когда увидела, кто читает новый указ императора, живо взбодрилась. И хотя Аташ, ручной демон второго регента, меня, стоящую за спинами десятков людей, не видел, я все же затаила дыхание.

Стоя на возвышении в окружении четырех позорных столбов, к которым обычно привязывали преступников, камиец казался грозным и значительным. Он вдохновенно читал указ о смещении нынешнего наместника, уличенного в растрате городской казны. Элевтийцы возбужденно переговаривались: о том, что часть налогов оседала в кармане местного правителя, знали все. Император прозрел недавно. И, похоже, не без помощи Эвгуста.

Я с удивлением слушала хвалебные речи в честь отступника, проклятого богами. Он, мол, хороший, провел реорганизацию армии, с его подачи охотники за нечистью получили действенное оружие по приемлемой цене. Его же стараниями сменяют вот уж третьего недобросовестного наместника.

Две немолодые цветочницы язвительно вспоминали последние дворцовые сплетни. Они сошлись на том, что принцесса как-то странно пустилась в странствия раньше назначенного времени, а это еще раз подтверждает, что она – капризная и чересчур взбалмошная девица. И неудивительно, ведь росла без матери – тут кумушки поойкали, пожалев сиротинушку, – да еще и отец не обращал на дочь внимания. Одна надежда, будущий муж сможет положительно влиять на будущую императрицу. И было бы неплохо, чтоб им стал второй регент, а не его малолетний подопечный, герцог Риз.

Я с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться. Бедная Мариэлла! Какого женишка ей желают подданные! И ведь не скажешь, что со зла. Наоборот, девочке желают счастья и сильного мужниного плеча, на которое можно опереться. Умеет Эвгуст работать с массами, ничего не скажешь. А ведь совсем недавно его именем пугали детей. О страшном пророчестве позабыли, он больше не маг-отступник. Нет, он не ренегат, а кандидат в императоры!

Размышляя над дикостью сложившейся ситуации, почувствовала на себе чей-то тяжелый взгляд. Повернув голову, встретилась с голубыми колючими глазами светловолосого мужчины. Фирон. Убийца из свиты принца Артура. Между нами пять-шесть человек, но казалось, что он рядом и вот-вот схватит меня за руку. Невинно захлопав длинными ресницами, я улыбнулась преследователю и слегка покраснела, как и положено кокетливой девице, заметившей лестное мужское внимание. Затем смущенно опустив глаза, попыталась выровнять дыхание. Нет, он не мог меня узнать! Я дважды меняла ауру и внешность. Нет, нет! Я замела за собой следы, не оставив в покоях принцессы ни единого волоска, из которого маги могли бы изготовить поисковый амулет. Или оставила? Боги, как же мучительно неведение!

Продолжая гадать о вероятных просчетах, нужно оставаться невозмутимой и играть свою роль.

Я потянула за руку Юлиана, чтобы он наклонился ближе.

– Недалеко человек, у которого, скорее всего, есть настроенный на меня поисковик, – прошептала ему на ухо, скосив глаза в сторону Фирона, который все еще смотрел на меня.

Следопыт ничего не сказал – просто беззаботно рассмеялся и взъерошил мои короткие волосы. Фирон переменился в лице – он только сейчас заметил, что девушка, за которой следил, не одна. Он заметно поскучнел и переключился на другие объекты. Благо выбор имелся: почти рядом с ним стояла пышная розовощекая горожанка, судя по дорогой одежде, дочь купца. Чуть дальше находилась чем-то рассерженная магесса, в сером запыленном плаще и при мече.