Вылезли у рынка королевы Виктории. Мне показалось, что их рынок ничем особо не отличается от нашего – те же самые продавцы, желающие всучить свой товар. Полно китайцев, когда я говорю им, что из Москвы, они начинают говорить по-русски – кажется, эти продавцы побывали во всех углах мира. Дальше было так: Грэйси остановилась у прилавка с дамскими сумками, а я прошел чуть вперед, и меня за этот короткий промежуток времени чуть было не уговорили купить за сто долларов национальный музыкальный инструмент аборигенов диджериду. У меня с собой не было налички, но здесь на рынке у любого продавца можно свободно расплачиваться картой. Я уже достал свою, но, к счастью, подбежала Грэйси и меня остановила. Чтобы не разочаровывать продавца, который мне очень понравился, я взял у него два бумеранга по пять долларов и разукрашенную маску за три доллара, пришлю их тебе, повесишь на стену над своим письменным столом.
У рынка мы сели на трамвай и поехали обратно к Флиндерс-стрит. По дороге я видел потрясающее здание – у входа стоят золотые львы. Грэйси сказала, это казначейство.
Хорошо, что мы еще успели сходить в Аквариум – здесь все закрывается очень рано. Я сделал фотографии австралийских пингвинов, посылаю тебе их с этим письмом. Открой приложение, а то ты всегда письмо прочтешь, а приложение забудешь открыть. На одной фотографии увидишь, как пингвинов кормят – им нужен холод, поэтому их держат в помещении с искусственным снегом, а служащие, когда идут их кормить, надевают теплые комбинезоны. На другой фотографии пингвины плавают. Грэйси обещала позже отвезти меня на Филлип айленд, где австралийские пингвины живут в естественных условиях. По вечерам, когда опускаются сумерки, они вместе с детенышами выходят из океана на берег. Фотографировать их на природе не разрешают – детеныши могут испугаться вспышки. Но в Аквариуме их фотографировать можно.
Еще я тебе посылаю видео разных морских чудовищ, спрутов и акул. Они плавают в огромных стеклянных аквариумах, а люди проходят как бы сквозь аквариум по воздушному коридору и снимают, как говорится, прямо в полете. Объем приложений большой, я заархивировал файлы, если не сумеешь открыть, перешлю тебе все в отдельности.
Выйдя из Аквариума, мы перешли реку Ярру по Квинс бридж-стрит и оказались в Саутбэнке. Прямо у моста вход в здание Фреш-Уотер, где, как мне сказала Грэйси, жила наша Сашка со своим мужем Родериком. Они жили на тридцать пятом этаже, а в здании всего этажей шестьдесят. За зданием Фреш-Уотер находится Юрика тауэ, самое высокое в Южном полушарии здание. Но мне, если честно, больше нравятся район Сити выше Флиндерс-стрит – там очень гармонично сочетается архитектура новых построек и старых зданий.
Из Сити мы на автобусе поехали в офис – ХОЛМС уже закончил анализ и выдал какую-то совершенно дохлую версию с вероятностью пятнадцать процентов, даже смешно. Зато требований у него через край – теперь ему нужно получить информацию о детстве и юности тети Оли и ее мужа Дерека. Мы с Грэйси подумали и решили, что самое время нам слетать в Хоббарт и повидаться с мамой и малышами – я хотел лететь туда уже через пару дней после приезда, но завозился с компьютерами. Я поговорю с мамой о детстве тети Оли, а Грэйси попробует вытянуть нужную информацию из Норы. К тому же, Яков, муж мамы, что-то хотел мне сообщить о тете Оле, но так, чтобы мама не слышала и не расстроилась, мне следует поговорить и с ним. Знаешь, он мне очень понравился – такой милый и оригинальный. И любит маму, действительно любит. Кажется, папа никогда ее так не любил.
Пока я тебе все это писал, Грэйси заказала нам билеты в Хоббарт на завтра, сию минуту зашла и сказала. Сейчас мы с Грэйси поедем на поезде до Хэмптона, заберем машину и помчимся к Бену ужинать. Я переночую у них – завтра утром мы с Грэйси улетаем в Хоббарт. Не могу дождаться, когда увижу малышей Сашки и маму!
Не скучай без меня, деда, ешь, как следует, как только я заработаю денег, ты сразу же приедешь сюда. Кстати, Сэм сказал, что он, как и Грэйси, до октября не будет брать с меня арендную плату, пока я плачу только за воду, газ и электричество, так что смогу немного сэкономить. Не забывай мерить давление, если будет больше ста пятидесяти, сразу принимай адельфан.
Целую, твой Денис».
Глава семнадцатая. Ностальгия Григория Плавника
В последние годы Григорий Плавник все чаще вспоминал Москву, но жене об этом никогда не говорил – прекрасно знал, что она ответит.
«Гриша, – сказала бы она ему, – тебе вдруг стало недоставать нецензурных слов, очередей за водкой и оплеванных семечками тротуаров?»
Сентиментальные мысли о прошлом ее не посещали, и Григорий Абрамович этому не удивлялся – ему, как психиатру по образованию, было известно, что ностальгия намного чаще поражает мужчина преклонного возраста, чем их ровесниц. Вот и теперь, пока он восстанавливал силы после инфаркта и перенесенной по этому поводу операции, в памяти то и дело возникали картины детства.