Теория Блума

Спектакль и есть империя победившего ничто, а с позитивной – тем, что именно Общее обусловливает бытие. Естественно, сообщество олицетворяет – hie et nunc, в самой своей действительности – протест против власти, и в то же время, поскольку его нельзя свести к одному лишь производному отрицанию, оно обозначает пространство по ту сторону, за пределами Спектакля. Об этом свидетельствует скорость, с какой разрастается Воображаемая партия, заполняя все зазоры, не занятые врагом. Сообщество как

практика свободы противопоставляет себя концепции освободительного процесса, обособленного от существования людей. Оно решительно отбраковывает все хитроумные схемы

освобождения и все призывы к кропотливому труду. Спектакль – это тот исторический период, когда любое сообщество само по себе выражает

политику конечности[35], преобразующую не только суть сообщества, но и смысл политики, которая ничем больше не отличается от метафизики. Раскрывшись перед сообществом, Блум изживает себя как Блум, отрешается от собственной отрешённости и вновь ступает на путь бытия. Однако мир, где он родился, – это мир войны, и вся слепящая сила такого мира исходит от острой непреложности его раскола на друзей и врагов. Обозначение линии фронта приближает нас к рубежу, но не даёт его преодолеть. В этом нам поможет лишь битва. И не потому, что она порождает величие, а потому, что только в ней возникает глубочайшее чувство общности, которое неизменно сопряжено с уничтожением и познаётся лишь при непосредственном столкновении с опасностью.

Жить вместе в самом сердце пустыни, сообща отказавшись с ней мириться, – вот где испытание, вот где просветление.

Идентичность как игра, святыня и трагедия