Теплый год ледникового периода

Эти переговоры с Гиви навели на очень неприятную мысль: Удальцов с соратниками дают понять, что они будут пытаться устроить некие акции, а Гиви пусть не забывает про деньги. В фильме фигурируют и миллионы, но акцент ставится на сумме 35 тысяч долларов… Вообще-то финансированием протестных сил и революционеров из-за рубежа никого не удивишь и не возмутишь (еще декабрист Пестель мистифицировал (а может, и нет) Следственную комиссию, что получал деньги от англичан), но здесь попахивает некой разводкой: мы типа попытались поднять восстание, но не получилось, а деньги пошли на эти попытки, давай еще сумму для новых попыток…

Такое ощущение (именно ощущение, и именно после кадров допроса Удальцова) возникло не только у меня. К сожалению.

Лебедева и Развозжаева, скорее всего, посадят. Может быть, надолго. Удальцова делают мучеником совести – он на свободе, а менее виноватые, хотя бы тем, что они не лидеры, за решёткой. Да и внушительная часть тех, кто считал Сергея своим вождём, перестали его таковым считать. Опять же, к сожалению.

Недавно избранный Координационный совет оппозиции запланировал новый Марш миллионов на начало декабря. Очень слабо верится, что он будет согласован с властями. Зачем давать лишнюю возможность заявить о себе тем, кто «просто жаждет смуты»? На несогласованный Марш вряд ли выйдет больше сотни-другой. Да и куда выйдет? Режим научился оперативно и надежно перекрывать площади и целые проспекты. И главное, на лицах участников субботней акции читалась обреченность. Шли от Лубянки к Техническому переулку, как в последний раз. Последний поход остатков десятков тысяч…

Хорошо, если бы я ошибался.

Октябрь 2012 г.

Все они но и врио

Весной первое лицо в России в очередной раз поменялось. Формально. На самом деле всё по-прежнему, по-старому, как и завелось в отдалённом, но ещё живом в памяти 1993 году, когда, избавившись от взбунтовавшейся части окружения, первый президент России сделал себе удобную Конституцию и стал практически царём.

Когда он устал, то передал власть тому, в ком не сомневался. Потом, года через три-четыре вроде бы засомневался, даже выступил публично с критикой действий преемника, но и критика была осторожной, да и приемник ответил четко и ясно: это мнение одного из граждан России, не больше. И первый президент (себя он как-то раз, во время паломничества в Палестину, назвал «святой президент») окончательно занялся отдыхом, а потом скончался и был с почестями похоронен.

Преемник, по счету второй президент России, управлял страной два раза подряд по четыре года. Восемь лет. Потом, согласно неудобной статье Конституции (а в любой Конституции оказываются неудобные статьи), ему потребовалось освободить пост, стул под двуглавым орлом. Немалая часть окружения и, как говорят, простых граждан страны, просили его остаться. Не найти, дескать, лучше. Но он ушёл… То есть, отошёл в сторону и показал на преемника.

Преемника, естественно, выбрали.

Одним из первых преобразований этого преемника стало изменение неудобной статьи Конституции. Не очень сильно он ее изменил, но все же – прибавил два года к четырем, являющимся одним сроком пребывания у руля. И не для себя (не под себя, как принято выражаться) он изменил статью, а для будущего руководителя. Чтобы не так часто случалась выборная чехарда, чтоб пореже подвергалась лихорадке стабильность.

Под конец своего четырехлетнего пребывания на стуле под орлом, второй преемник указал на первого преемника, то есть на того, кто был президентом до него. А тот в свою очередь пообещал не обижать преемника, чьим преемником в свою очередь он явился, и пообещал дать тот пост, который ему дал его преемник, став президентом… В общем, они поменялись. Один вновь стал президентом, а президент стал премьер-министром.

Конечно, были возмущения, крики: «Абсурд! Позорная рокировка!» Но справедливости ради надо отметить, что возмущения были не очень массовые. Да и что возмущаться – кто там знает, скорее всего, при новых лицах может стать хуже. А у нас ведь главное заклинание: лишь бы хуже не было.

Оба преемника увели с собой большую часть своих команд – один из правительства в администрацию президента, другой – наоборот. Некоторых в открытое море крупного бизнеса отпустили. На своих местах остались единицы. В том числе министр обороны Сердюков. Оставили его, непопулярного, как объяснил новый и позапрошлый (в одном лице) президент, чтоб доделывал реформы в армии, расхлебывал кашу.