Терапия беспокойства. Как справляться со страхами, тревогами и паническими атаками без лекарств

Например, оценка за экзамен может зависеть от того, какие вопросы задаст преподаватель, насколько хорошо другие студенты знают материал, насколько высокую планку задаст преподаватель; а также немаловажно, какое у него будет настроение в этот момент. Ни один из этих факторов не подвластен вашему контролю.

И наоборот, вы можете контролировать усилия, которые вкладываете в то или иное дело. Например, вы можете посещать все занятия, вести подробные записи и спрашивать преподавателя обо всем, чего не понимаете. Также можно прилежно выполнять домашние задания и как следует подготовиться к экзамену. Если вы это сделаете, то можете поставить себе пятерку с плюсом за усердную работу, но дальше – будь что будет. Остается только ждать, каков будет результат.

Как может Джейсон использовать технику «Процесс vs результат», чтобы ответить на свою девятую негативную мысль «Если я попытаюсь с ней флиртовать, она, вероятно, меня отошьет»? Запишите ваши мысли, прежде чем продолжить чтение.

Ответ

Джейсон может напомнить себе, что контролю подвластны его действия, но не их результат. Если он улыбнется и скажет девушке «Привет», то сможет поставить себе пятерку с плюсом вне зависимости от того, как она отреагирует, потому что он сделал этот важный первый шаг из внутренней тюрьмы, в которой пребывал так долго.

Техника «Процесс vs результат» много раз меня выручала. Как психиатр, иногда я сталкиваюсь с трудными и стрессовыми ситуациями, которые кажутся неподвластными моему контролю. Например, однажды у меня была молодая пациентка по имени Рэйчел, у которой был диагноз «пограничное расстройство личности». Это крайне непростая форма депрессии, при которой пациенты часто ведут себя манипулятивно и саморазрушительно. Рэйчел была импульсивной, беспокойной и не хотела сотрудничать. Множество психотерапевтов пытались ее лечить, и она совершила множество почти успешных попыток самоубийства.

Вскоре после того, как мы начали работать с Рэйчел, она с вызовом объявила, что собирается совершить самоубийство сразу после нашей сессии. Я объяснил, что прогноз улучшения весьма оптимистичен. Возможно, ей казалось, что лечение зашло в тупик, но я был убежден, что мы можем добиться значительных улучшений. Также я добавил, что тревожусь за нее и что мои юридические и этические обязанности требуют предотвратить ее попытку самоубийства.

Рэйчел настаивала, что я не мог не позволить ей этого сделать. Внезапно она вскочила с кресла и кинулась к двери. Мне удалось перехватить ее по пути к двери, и я постарался ограничить ее в движении, пока она прорывалась к выходу и кричала. Я схватил ее за запястье одной рукой, а другой попытался дотянуться до телефона и набрать 911, чтобы вызвать помощь.

Два офицера полиции прибыли спустя пару минут, и я объяснил им, что происходит. Они спросили Рэйчел, собирается ли она совершить самоубийство, она подтвердила это. Они забрали ее под стражу и сказали, что свяжутся с семьей и организуют госпитализацию, если Рэйчел не откажется от своих угроз. Когда они выводили ее из моего кабинета, она кричала непристойности и вопила, что я самый глупый психотерапевт во всем мире и она ненавидит меня всей душой.

Я чувствовал себя виноватым и ужасно расстроенным и осознал, что, вероятно, никогда снова не увижу ее. Я чувствовал себя неудачником, поскольку результат моего лечения казался не очень впечатляющим. И все же, когда я оценивал свою работу, я не нашел ничего, к чему можно было придраться. Я решил сказать себе, что проделал отличную работу в непростой ситуации, пусть все вышло не совсем так, как мне бы хотелось. Я напомнил себе, что, вероятно, спас ей жизнь.

В течение последующих нескольких лет я не раз вспоминал о Рэйчел. Иногда я говорил себе: «Да уж, с этой пациенткой я действительно напортачил». Затем я спрашивал себя: «Как именно я напортачил? Что именно сделал не так? Что нужно было сделать иначе?» Когда я пытался смотреть на ситуацию объективно, казалось, что я все сделал правильно, хотя результат не был таким уж вдохновляющим.

Спустя пять лет мне позвонил главврач Национального института психического здоровья. Он спросил: «Вы когда-нибудь лечили Рэйчел Кларк?»

Сердце учащенно забилось, и меня охватила тревога. Я подумал: «Готов поспорить, что она подала жалобу в комиссию по этике или обвиняет меня в неправильном лечении. Возможно, он звонит, чтобы отчитать меня за плохую работу». Я робко признал, что работал с ней несколько лет назад, но у нас было всего лишь несколько сессий.

Он спросил, какие методы лечения я использовал.

Я объяснил, что мы начали использовать техники когнитивной терапии, чтобы подвергнуть сомнению негативные мысли, но, когда я сказал ей, что придется делать домашнее задание по психотерапии между сессиями, она разозлилась и стала угрожать, что совершит самоубийство. В результате ее пришлось госпитализировать, и она так и не вернулась, чтобы завершить терапию. Наконец, я спросил, почему он звонил.