Тесен круг. Пушкин среди друзей и… не только

Романтикой и грустью проникнута и другая кавказская элегия — «На холмах Грузии», связанная с воспоминаниями о путешествии в 1820 году с семьёй Раевских. Приводим полный текст элегии в её первоначальной редакции:

М. Раевская (Волконская) с сыном. 1826

Всё тихо — на Кавказ идёт ночная мгла,Восходят звёзды надо мною.

Мне грустно и легко — печаль моя светла,Печаль моя полна тобою,Тобой, одной тобой — унынья моегоНичто не мучит, не тревожит,И сердце вновь горит и любит оттого,Что не любить оно не может…Я твой по-прежнему, тебя люблю я вновь

И без надежд и без желаний.Как пламень жертвенный чиста моя любовьИ нежность девственных мечтаний (3, 462).

А. Ф. Вяземская послала это стихотворение Марии в Сибирь. Как же относилась она к откровениям Пушкина? Судя по её «Запискам», Мария не воспринимала влюблённость Александра Сергеевича всерьёз. Наблюдательная и ироничная, она объясняла чувство поэта как устоявшуюся привычку быть влюблённым во всех хорошеньких и молодых девушек, с которыми он встречался.

Скромничала Мария Николаевна, ибо знала, что Пушкин, по утверждению Г. Олизара[97], написал поэму «Бахчисарайский фонтан» для Марии Раевской, посвятил ей поэму «Полтава», XIII строфу в четвертой главе романа «Евгений Онегин» и шесть стихотворений: «Редеет облаков летучая гряда», «Таврида», «Ненастный день потух», «Буря», «Не пой, красавица, при мне», «На холмах Грузии». Словом, неудивительно, что исследователи видят в Марии Раевской (Волконской) объект утаённой любви Пушкина. Вторая поездка Александра Сергеевича на Кавказ дала не только новые впечатления, но и вызвала в памяти и воображении картины былого воспоминания о путешествии с семьёй Раевских. Это было турне, полное эмоций, выплеснутых позднее в стихотворениях кавказского цикла.

* * *

На обратном пути с Кавказа Александр Сергеевич проезжал через Новочеркасск. Бродя по городу, зашёл в книжную лавку Жиркова.

— А есть у вас произведение Пушкина? — поинтересовался поэт.

— Есть.

— Сколько стоит книжка?

Торговец заломил невероятную цену, в 4–5 раз превышавшую номинальную.

— Почему так дорого? — удивился поэт.

— А очень уж приятная книжка. Случалось ли вам пить чай без сахара? — вдруг спросил продавец.

— Это очень неприятно.

— Ну так вот пойдите домой, возьмите эту книжку и велите налить себе чаю без сахара. Пейте чай и читайте эту книжку, будет так же приятно, как с сахаром.

Покоритель Эривани

С марта 1827 года командовал отдельным Кавказским корпусом генерал-фельдмаршал И. Ф. Паскевич. К этому высокому званию он шёл тридцать лет. Иван Фёдорович участвовал во всех войнах первой половины XIX столетия. В 1812 году он командовал 26-й пехотной дивизией. В Бородинском сражении защищал батарею Раевского, центральный пункт русской позиции; позднее участвовал в сражениях под Малоярославцем, Вязьмой и Красным.

В январе 1813 года Иван Фёдорович получил в командование 7-й пехотный корпус, с ним участвовал в основных сражениях на территории германских земель. За отличие в «Битве народов» был произведён в генерал-лейтенанты. Вскоре после этого назначен командиром 2-й пехотной дивизии, с которой участвовал в сражениях при Лаоне, Арси-сюр-Обе и Париже.

С июля 1819 года Паскевич состоял при великом князе Михаиле Павловиче, пользовался милостями царя, но был недоволен фрунтоманией, насаждавшейся в армии. Этот порок имел глубокие корни.

Ещё в самом начале Отечественной войны 1812 года адмирал А. С. Шишков отмечал склонность Александра I и его братьев к внешней стороне обучения войск, о чём позднее и рассказал в своих «Записках»: «Меня удивило, что великий князь Константин Павлович, приехав на короткое время в Вильну, остановился в каком-то об одной комнате домике. Мы пришли к нему и должны были стоять на дворе, покуда нас позовут. В это время, в продолжение более часа, вводили к нему, человек по человеку, несколько солдат с оружиями. Я не мог иного себе представить, как то, что он увещевает их быть храбрыми, стоять твёрдо, смыкаться, не разрывать рядов, наставляет, как проворнее заряжать ружьё, не торопясь целить метко, или тому подобное. Но когда позвали меня к нему, то увидел я совсем иное: он показывал им, в каком положении держать тело, голову, грудь, где у ружья быть руке и пальцу, как красивее шагать, повёртываться и другие тому подобные приёмы, часто с переменою мыслей переменяемые и всегда связывающие человека, отъемля у него ловкость и свободу движения. Как, думал я, то ли теперь время, чтоб заниматься такими пустыми мелочами?»