The Kills (СИ)

Дом встретил меня безмолвной, траурной тишиной. Теперь здесь так было всегда. Мертвая тишина — мой верный спутник. Пустая кухня... Сигарета, выкуренная, пока кофемашина наливает крепкий напиток в чашку...

Я барахтался на волнах существования, сам не зная зачем. Почти дошел до точки невозврата. Туда, где отчаяние сильнее тебя, где с потолка свисает шершавая петля, обещая избавление от мук. Жизнь состоит из осколков разбитой мозаики. Никак не склеить, нет рядом той силы, способной ее восстановить.

Заваливаюсь прямо в одежде на матрас брошенный посреди гостиной. Он тут все 516 одиноких дней, в которых я существую. Многие считают, что я псих. У меня есть все, что нужно для комфортной жизни. Вдобавок ко всему обилие женского внимания.

А я несчастен до глубины души. Никакие блага не заменят вырванное из груди сердце.

Я наглухо замкнулся в себе. Заледенел, умирая для всего мира. Каждый вечер лежал вот так, апатично пялился в потолок, слушая вскрики гудков машин вдалеке. И курил. Курил одну за одной, молча, копя в себе скорбь по мечте. Воспроизводя те события, в поисках момента, когда я просчитался и пошел тем путем, что привел меня в сейчас. После шел в душ, выкручивал воду на максимум и беззвучно выл в никуда. Боль не отступала, но я хотя бы мог существовать дальше.

Набрав Джимми, своего адвоката, слушал протяжные гудки, разорванные его бодрым ответом.

— Люц.

— Джимми, — я добавил в голос ложного воодушевления. — У меня вопрос.

— Валяй, — уверенно кинул он.

— Я могу отписать все свое имущество и бизнес в случае смерти на человека, имя которого не знаю?

По молчанию в трубке стало ясно: Джимми ожидал чего угодно, но не такого.

— Гм, а как это вышло? — задал он резонный вопрос.

— Долгая история. Но так сложились обстоятельства, что я не знаю её имени и фамилии, ни места жительства. Ничего.

— Что там за очаровательная незнакомка, которая так тебя покорила? — Джимми хохотнул. Я не разделил его радости.

— Да так, есть одна девушка... — пространно ответил я. — Так что по существу?

— У меня был случай, — я утомленно прикрыл глаза, смиряясь с очередной историей, — одна бабулька завещала свои накопления тому, кто споёт ее любимую детскую песенку на оглашении завещания. Вот умора была.

— Мне нужно попросить спеть песню?

— Да нет. Я не про то, — сменил воодушевление на серьёзный тон Джимми. — Можно идентифицировать наследника каким-то только между вами известным словом, фразой. Может, попросить рассказать что-то личное или предъявить предмет. Не гарантия, конечно, что объявится именно тот, кто нужен, но лучше, чем ничего.

— Да, это мысль, — ухватился я за идею, раздумывая, какие вписать нюансы.

— Эй, Люц, ты что, помирать собрался?

Я хмыкнул.

— Так, страхуюсь, — уклонился от прямого ответа.

Джимми промолчал.

— Приходи завтра. Обсудим все моменты и составим завещание, — деловым тоном закончил он.

— Отлично. До завтра.

Я повесил трубку и закурил, вытравливая дымом отчаяние, помноженное на безысходность. Пытка жизнью — вот как я видел происходящее. И оно начинало сводить с ума, надоедая, утомляя, срывая с меня плоть до самых костей.

Маньяк. Начало апреля

Помешательство — такое определение приходило мне на ум, когда я рассуждал о своем существовании.

Я вырвался в светлое утро из налитого чугуном сна, полного путанных туманных образов, вспышками возникавших в сознании, затем уходящих в никуда. Кровь, блестящее серебром лезвие ножа, лента, туфли, размытые женские лица, словно плохая кинопленка. Возбуждение, кровь, отчётливое лицо Кейт, полицейские мигалки, мать, бьющая меня простынями. Разрозненные фрагменты жизни. Тончайшие нити, связующие меня и ее.

Тело покрылось холодным склизким потом, постельное белье прилипло к коже. Сознание, ломкое, балансирующее на краю пропасти, из последних сил пыталось склеить себя из осколков.

Моя жизнь сузила свои рамки до примитива «охота — бегство». Девушки — жалкие суррогаты одной единственной. Города от Флориды до Иллинойса. Кровавая дорожка, тянущаяся следом за мной. Дешёвые, пахнущие сигаретами и потом мотели. Подработка в вонючих забегаловках. Старая неприметная машина за наличку вместо своей, которую пришлось бросить возле Ист-Лэйк. Гнусные личности, продавшие мне поддельные документы. И крайняя осторожность в каждом действии.

Это все порядочно измотало меня и ни на шаг не приблизило к нахождению Кейт. Ее не было ни где. Это сводило с ума, убивало любые надежды на встречу. Наши узы ослабевали, не получая подпитки. Порой мне мерещилось, что она результат моего измученного жаждой сознания, что ее не существовало и не существует, я ищу призрак. Мое ощущение ее присутствия в мире ослабевало.

Она не появлялась в Чикаго, не выходила с ним на связь. Я обшарил весь его пустой, к моему изумлению, дом. Следил за ним в надежде на тайную встречу, но ничего. Бестолковая, пресная жизнь. Работа, ужины с какими-то девицами и той блондинкой.

Тотальное отсутствие Кейт.

Пустота.