Тяга к свершениям: книга четвертая

— Я ошибся… мы все пересчитаем… это была ошибка… извините…

— Ты ошибся, потому что я все-таки кое-что сделаю в этой жизни. Я сделаю так, чтобы ты никогда больше не загубил ни одной человеческой судьбы.

Майский затих, продолжая не шевелясь в упор смотреть на юриста. Белокобыльский тоже замолчал. Лицо его сковало ужасом. Прикрываясь раскрасневшимися мокрыми от пота ладонями, он весь дрожал, то и дело, косясь на дверь в коридор. Так прошло несколько напряженных бесконечно-долгих мгновений. Вдруг Белокобыльский не выдержал: безумно осклабившись и разразившись диким воплем, он бросился на Майского.

Раздался выстрел! Кровь и плоть вырвались в разные стороны.

Течение времени для Майского будто замедлилось. Невероятно четко видел он через распространявшийся по комнате дым как тело Белокобыльского, глухо свалившись, распласталось на столе, обращенное к нему размозженным изуродованным черепом. Запах пороха врезался в нос. Стол и стены все были в крови, с жалюзи свисали сгустки плоти; одежду его забрызгало по пояс; теплые капли он ощущал на своем лице и руке. Все эти соображения пронеслись в голове Майского за какие-то доли секунды. Неожиданно голова у него закружилась, в глазах стало нестерпимо, невыносимо ярко, но через мгновение свет рассеялся, и какая-то вдруг ясность появилась в сознании.

Майский встал и, открыв дверь, вышел из кабинета. В коридоре уже началась паника. Люди бежали по нему налево, в сторону выходов на лестницу и к лифту, но увидев человека с ружьем те, кто были справа, развернулись и начали убегать обратно. Майский посмотрел налево — почти все здесь уже успели выбраться на лестницу и коридор был пуст. Он развернулся и пошел направо — тут было полно народу. Крича, люди убегали от него по коридору, проталкиваясь в толпе, роняя и наступая друг на друга. Некоторые прятался под стоявшими здесь столами, остальные пытались заскочить в кабинеты, дергая ручки и толкая двери; те же, кто был в кабинетах, спешно закрывали их, выпихивая наружу отчаянно пытавшихся прорваться к ним людей. Обступая поваленных на пол, Майский продолжал идти вперед по коридору, направляясь почти в самый его конец, а дойдя до нужного кабинета, увидел, что согнал в небольшой тупиковый отрезок коридора, наверное, треть находившихся на этаже людей.

Майский наклонился и дернул ручку кабинета Литовской. Дверь была заперта. Холод пробежал по его спине; с ужасом понял он, что даже не убедился на работе ли она сегодня! При мысли, что Литовской может не быть на месте, сильнейшее смятение и панический страх накрыли Майского: пот выступил у него по телу, кровь ударила в голову, вокруг все поплыло. В испуге выпучив глаза, он начал судорожно дергать ручку — дверь не поддавалась. Он толкнул ее плечом, затем еще раз — все было без толку. В отчаянии Майский вскинул ружье и под безумные панические крики людей три раза выстрелил в замок, а после снова навалился плечом — дверь распахнулась. Он влетел в кабинет и облегченно выдохнул: Литовская копошилась на полу, пытаясь спрятать под стол свое жирное тело. Услышав, что дверь раскрылась, она на секунду выглянула из-под стола, а увидев Майского с ружьем сдавленно вскрикнула, приникла к полу и затаилась, закрыв голову руками. Обойдя стол сбоку, Майский поднял ружье и выстрелил в нее раз… затем другой… третий, четвертый, пятый, шестой. Больше патронов в рожке не было, но еще несколько раз в кабинете раздались глухие бесплодные щелчки бойка.

С минуту Майский смотрел на Литовскую — она не шевелилась. Он вышел в коридор. Большинство из тех, кто сбился в нем, успели за это время проскочить мимо кабинета и сейчас бежали влево в сторону выхода, но некоторые все еще оставались в тупике справа. Майский повернулся и замер, всматриваясь в стоявших тут людей.

Напротив него вдоль стены столпилось человек восемь. Здесь были в основном мужчины и женщины в верхних одеждах — пришедшие на прием граждане; но было и несколько служащих в офисных костюмах, очевидно, не успевшие забежать в свои кабинеты. Все сгорбившиеся и сжавшиеся, они стояли повернутые к Майскому полу боком, инстинктивно прикрываясь поднятыми до уровня груди и вытянутыми перед собой руками; когда же он окровавленный по пояс развернулся в их сторону, женщины вскрикнули, закрыв лица ладонями, а мужчины, еще сильнее ссутулив плечи и опустив головы, в смятении стали прятать глаза, лишь мельком бросая на него охваченные животным ужасом взгляды. Майский отсоединил пустую обойму, достал второй рожок и одной рукой ловко умеючи перезарядил ружье. Толпа пришла в неистовое движение: и мужчины и женщины, крича от ужаса, припали спинами к стене и начали жаться друг к другу, выталкивая руками и локтями тех, кто стоял поблизости, в панической попытке укрыться за их спинами. Майский передернул затвор и поднял ружье.

«Сильнее запрокинуть! — промелькнуло в его голове. — Тут нужно наверняка!».