Tiananmen Square

Последовали "переговоры" между World Economic Herald и партийными офисами в Шанхае. Похоже, что во время этих переговоров некоторые предварительные копии, которые уже были напечатаны, попали на улицу и были быстро размножены и расклеены на университетских досках объявлений. Очевидно, что это не могло быть случайным совпадением. Секретарь Шанхайского городского комитета партии Цзян Цзэминь, судя по всему, был недоволен и потребовал объяснений. Пережив студенческие протесты в декабре 1986 года, он более чем представлял, что с ним может случиться, если он дрогнет. Поэтому Цзян настоял на том, чтобы Цинь Бэньли напечатал "пересмотренный" текст. Цинь Бэньли отказался, указав, что в этом случае пострадает доверие к газете и репутация партии, поскольку предварительные копии уже циркулировали в обществе. В итоге 439-й номер газеты не вышел в печать в назначенный срок - 24 апреля.

Читающая публика заметила, что газета не была напечатана. Она стала вызывать негативные отклики. Но даже в этом случае она не стала бы такой громкой, как сейчас, если бы не следующие шаги местной политической власти. Уже расстроенный Цзян Цзэминь отстранил от должности главного редактора Цинь Бэньли и отправил рабочую группу от партии "курировать" World Economic Herald. Таким образом, провинциальное дело, известное сравнительно небольшому числу людей, превратилось в дело национального масштаба.

Увольнение Цинь было воспринято как нападение на китайские СМИ во всем мире. Ряд студентов в университетских городках, которые были недовольны тем, что их марши на Тяньаньмэнь не освещались в СМИ, присоединились к критике действий Шанхайского муниципального комитета. На одном из плакатов в кампусе Пекинского университета был изображен разговор между кубинским диктатором Фиделем Кастро и французским императором Наполеоном Бонапартом; Фидель говорит Наполеону, что если бы он командовал Народно-освободительной армией, то никогда бы не проиграл битву при Ватерлоо, на что Наполеон отвечает, что если бы с ним были китайские СМИ, то никто бы не узнал о его поражении. Это был мрачный юмор, но он отражал чувство разочарования студентов от того, что никто не обращает внимания на их дела. Молодые журналисты, особенно те, кто вырос в Китае после "культурной революции" и, следовательно, лишь понаслышке помнил о тех деспотичных временах, также были недовольны манипуляцией фактами и цензурой, которую партия осуществляла в отношении освещения студенческих протестов. Увольнение Цинь возмутило и их. Это привело к тому, что к середине мая СМИ обратились к руководителям пропаганды компартии с требованием свободы прессы. Считается, что даже Чжао Цзыян на заседании политбюро 10 мая назвал действия Цзян Цзэминя "поспешными и неосторожными". Но если Чжао и другие руководители были недовольны, никто не пытался заставить Цзян Цзэминя изменить курс. 28 апреля газета China Youth Daily первой публично телеграфировала о своей поддержке коллегам-журналистам из World Economic Herald, а днем позже ее примеру последовали журналисты China Daily. Каждое действие Коммунистической партии Китая, казалось, втягивало в водоворот еще один электорат, и так, шаг за шагом, протесты стали приобретать все больший оттенок. Что касается самого Цинь, то он исчез из поля зрения общественности. Он был помещен под домашний арест и больше никогда не возвращался в World Economic Herald.

Похороны Ху были запланированы на 22 апреля. В Китае к похоронам высшего руководителя страны относятся очень серьезно. Это государственное мероприятие, срежиссированное для того, чтобы оставшиеся в живых лидеры могли отдать официальную дань уважения своему умершему коллеге. Оно проходит в Большом народном зале, и, поскольку в нем участвует все высшее руководство страны, площадь официально закрыта для публики из соображений безопасности. Несмотря на то что действовали запретительные приказы, студенты начали маршировать к площади Тяньаньмэнь, неся транспаранты и выкрикивая лозунги. Они пришли из многих учебных заведений столицы, в том числе из Пекинского университета аэронавтики и астронавтики, Пекинского сельскохозяйственного университета и даже из Нанкайского университета в Тяньцзине. Пекинский университет нес транспарант с описанием Ху Яобана как "души Китая", который был должным образом установлен на площади. Силы безопасности проявили сдержанность и не блокировали участников марша. Было очевидно, что сверху не было принято никакого решения, предписывающего им это делать. Власти даже предоставили возможность собравшимся на площади послушать, как проходит поминальная служба в Большом народном зале.