Тяжелый пепел

Бурбон тащил на себе Настю, стараясь не потерять из виду идущих впереди спутников. Это была задача не из легких. Их темные, будто вырезанные из плотной бумаги силуэты периодически исчезали в ночи, когда плывущие по небу рваные облака закрывали собой луну.

Он давно уже потерял направление, петляя, как заяц, между редкими куртинами ивняка, камышовыми зарослями и отражающимися в черных зеркалах луж звездами. ПДА на его руке вибрировал и пищал, реагируя на изобилие хаотично разбросанных по болотистой местности ловушек самых разных типов и размеров. Слепо доверясь Купруму, сталкер не обращал внимания на сигналы прибора. В другое время он вряд ли позволил бы себе такую беспечность, но сейчас ему было не до пустяков.

Бурбону давно уже мерещились голоса бегущих за ним мертвунов, заставляя его еще быстрее передвигать ноги. Временами в полной запахов и тревожных шорохов ночи слышались рычание и вопли вышедших на охоту мутантов. Подстегнутое страхом воображение сталкера тут же рисовало ему уродливых созданий с истекающими слюной острыми клыками и горящими жутким огнем глазами. Ему казалось, эти монстры гонятся за ним, вырывая комья жирной, чавкающей от переполняющей ее влаги земли когтистыми лапами, желая отомстить за подожженный дом Болотного Лекаря.

Бурбон не знал, что на него нашло, когда он разбил о голову лезущего в окно зомби керосиновую лампу. Он уже не раз пожалел о своем поступке. То и дело всхлипывая и поскуливая от липкого страха, он мысленно молил Темного Сталкера о пощаде, обещая исправиться, если тот сохранит ему жизнь.

Судя по всему, Темный Сталкер не внял его мольбам или же надумал послать еще одно испытание, прежде чем принять окончательное решение. Пленница пришла в себя, добавляя проблем и без того нравственно и физически измученному Бурбону. Она громко замычала, тряся головой в попытке вытолкнуть кляп изо рта, и забрыкалась, норовя лягнуть сталкера коленом в живот или же ткнуть мыском ботинка в бедро.

Бурбон остановился. Хрипло втягивая в себя пахнущий гнилью воздух, несколько раз сильно хлопнул строптивицу по обтянутому штанами упругому заду. Настя возмущенно замычала.

– Заткнись, тварь! – злобно прошипел Бурбон, стукнул ее кулаком по бедру и бросился догонять Купрума и Арину. Те уже далеко оторвались от него, и он всерьез рисковал затеряться посреди, как ему казалось, бескрайних болот.

Сталкер прибавил ходу, невзирая на то, что уже начал задыхаться и хрипел все громче. Его силы таяли. Он не привык к полуночным марафонам, да еще и с вертлявым грузом в придачу. Мышцы почти одеревенели, легкие горели огнем, а сам он уже с трудом держался на ногах и все чаще делал короткие, на секунду-другую, передышки.

Бурбон давно бы уже потребовал сделать привал, не будь во главе их маленького отряда обладающий загадочными способностями человек. Больше всего остального он боялся разделить печальную судьбу Какаду, а потому терпел, до предела мобилизуя возможности измученного организма.

Между тем болото закончилось. Вода перестала хлюпать под тяжелыми от налипшей на них грязи подошвами берцев, но это не принесло Бурбону облегчения. Теперь он прилагал еще больше усилий, взбираясь по заросшему ольхой склону холма. Он уже настолько устал, что почти все время смотрел себе под ноги и лишь иногда поднимал голову, чтобы отыскать взглядом фигуры попутчиков и скорректировать курс.

Когда сталкер понял, что его силы иссякли и он скоро не сможет сделать и шагу, судьба смилостивилась над ним. Он уже открыл рот, собираясь попросить об отдыхе, не думая о вероятной реакции со стороны Купрума и вытекающих отсюда негативных последствиях, как тот остановился и поднял руку над головой.

– Все, привал!

Бурбон издал вздох облегчения, скинул с себя Настю, не заботясь о возможных синяках на ее теле, и сам упал на жесткую траву. Сипло хватая ртом воздух, он смотрел на мерцающие среди облаков звезды. Они казались ему шляпками серебряных гвоздиков, какими черный бархат неба приколотили к внутренней поверхности огромного колпака.

– Эй! Ты чего тут разлегся? – Купрум чувствительно ткнул Бурбона в бок твердым, как камень, мыском ботинка. – Я, что ли, туда ее потащу?

Бурбон со стоном приподнялся на локте и посмотрел в направлении вытянутой руки возвышающегося над ним человека. В этот миг в окружающей луну плотной облачной вуали образовалась рваная прореха. Призрачный свет ночного светила широким веером упал на вершину холма и, словно луч софита на сцене театра, вырвал из окружающей тьмы одиноко стоящее здание. Приземистый дом под низкой четырехскатной крышей стоял под небольшим углом к сталкеру. Бледные, как лицо мертвеца, кирпичные стены пялились на него пустыми глазницами выбитых окон. В серых листах шиферной кровли тут и там зияли черные дыры проломов. В одном из них, очень похожем по форме на распахнутый в крике рот, обломком гнилого зуба торчал остов печной трубы.