Тихий домик

— Нет, не пора. Ниточки от Бугайлы тянутся к гестаповцу Коху. Вам известно, что это за птица?

— Да.

— У Коха не один такой Бугайла здесь… Естественно, Бугайла связан с другими агентами фашистской разведки, засланными на нашу территорию. Москва ждет от нас ценных сведений.

— Противно уж очень, что такая сволочь живет и мучает людей…

Комбриг прошелся по комнате и, полуобернувшись, сказал:

— Придет черед, и до Бугайлы доберемся. И тогда ликвидацию его я доверю вам, товарищ Скоблов…

— Только бы черед пришел!

— Ну, может, годик придется потерпеть…

— Годик? — Скоблев вскинул голову.

— Да. Приказано обосноваться здесь капитально… Наша работа имеет особое значение. Ни дня ни часу не давать врагу покоя!

— Так точно! Бить и в хвост и в гриву!

— Вот когда они почувствуют, что под ногами земля, что называется, горит, тогда начнутся провалы и на фронте…

Комбриг сел за стол против Скоблева.

— Получен приказ Москвы — считать спасение детского дома боевой задачей. Я уже говорил с бойцами об этом поручении: чекисты всегда были воспитателями, всегда боролись за спасение детей. Новая задача, поставленная перед нами, конечно, необычна… Что вам удалось выяснить о педагогах детдома?

— Очень немногое. Как раз перед войной состав воспитателей обновился. Кроме того, многие на лето уехали в отпуск и замещали их случайные люди…

Комбриг поднял брови.

— Ну, а о старых что-нибудь говорят?

— Да. Директором был Шаров…

— О нем я сам вам расскажу, — улыбнулся комбриг.

— Хорошо… Секретарь парторганизации — душа коллектива Тишков…

— И о нем я могу рассказать…

— Вы, наверно, располагаете сведениями о каждом?

— Нет. Только о Шарове и Тишкове. Сведения передала Москва.

— Расскажите. Кстати, проверим, верны ли мои источники.

— Итак, Шаров. Директор с октября 1939 года…

— Да, и у меня сведения, что незадолго до войны стал директором.

— Опытный, коммунист. Имеет среднее педагогическое образование…

— Добавлю, по сведениям, что дети его очень любили. Пользовался большим уважением у всего персонала…

— Сведения совпадают! — подытожил комбриг.

— А душой всего коллектива был Тишков…

— Рождения 1880 года. Член партии с 1916 года. В годы гражданской войны был красногвардейцем, воевал на бронепоезде «Красный путиловец». В 1931 году был послан в Белоруссию, в Полоцкий район, в числе пятитысячников. Работал в колхозе «КИМ». В детском доме работает с 1934 года. Был преподавателем по труду…

— С ним живет сын — Павел…

— Вот о сыне я ничего не знал…

— Кроме этого, я располагаю сведениями еще о двух работниках детского дома, уроженцах Коровкино, которых все здесь отлично знают.

— Кто такие?

— Няня. По фамилии Сова. Рождения, примерно, 1910 года. Мать ее была прислугой у Козело-Поклевских… Наталья Сова всю жизнь работала в «тихом домике». И когда он стал коммуной, и когда детским домом… Мать ее померла. А отец, Иван Сова, с детьми — их было еще четверо — уехал из Коровкино. Наталью он не любил. Ходили слухи, вроде, как побочная она ему была…

— Еще кто?

— Подробно рассказывают о Федоре Митрофановиче Ваненкове. Он был завхозом в детдоме. Родился в 1892 году, в деревне Вольщица, неподалеку от Коровкино. С 1905 по 1912 год работал у Козело-Поклевских. Затем уехал в Латвию. В 1914 был призван на военную службу. В том же году под Варшавой попал в плен к немцам…

— Значит, у немцев был?

— Да. Вернулся из плена только в ноябре 1918 года… В плену был батраком у немецкого помещика, а потом стал работать на заводе кузнецом…. В детском доме он работает с 1924 года. Сначала был разнорабочим, затем стал завхозом. В партию вступил в 1931 году…

— О ком-нибудь еще есть сведения?

— Только о тех, которые теперь не работают…

— Расскажете чуть позже, — комбриг вынул карандаш, лист бумаги и начал что-то чертить. — У нас, товарищ Скоблев, создалась довольно полная картина истории «тихого домика».

В Москве есть сведения, что в детский дом дети приезжали из разных мест Белоруссии. Но особенно много было из Полоцка…

— Разрешите продолжить рассказ? — спросил Скоблев. — Я располагаю данными, когда и сколько детей прибыло. И кто были первые руководители.

— Рассказывайте, — согласился комбриг и снова стал чертить на листке.

— Уже в первых числах марта в дом привезли восемь детей — пять мальчиков и трех девочек…

— Какие у вас точные сведения!

— Получены от бывших детдомовских работников, с которыми связались наши доверенные люди.

— Сейчас для нас важны любые сведения, касающиеся детского дома. Продолжайте.

— С этой группой детей приехала и воспитательница из Булавок — Рыжеволова, лет сорока. Это была мужественная женщина, посвятившая свою жизнь воспитанию детей. Очень красива, но не замужем. По поводу этого шутливо говорила: «За кого хотела — не вышло, а кто меня хотел посватать, — за того я не пошла. И так лучше». Рыжеволова воспитала сотни ребят… О ней у местных жителей сохранились самые лучшие воспоминания. Перед войной уехала в Полоцк к родственникам…

— Запомните, пожалуйста, — перебил Скоблева комбриг, — что нашим людям необходимо выяснить, проживает ли Рыжеволова в Полоцке, и связаться с ней, если это возможно…

— Я отдам распоряжение…