Тёмный

В Люську он влюбился еще на первом курсе. Но видная деваха не обращала на бедного щуплого студента внимания. Интерес в ней разжигался только очевидной перспективой, к коей относились старшекурсники с атрибутами безбедной жизни и подающей надежды карьеры. Таких быстро можно было распознать по спортивным автомобилям, iPad-ам, видимой занятости и удивительной активности в сети. Ну и, конечно, по не последним на социальной лестнице родителям. У Люськи глаз был наметан прекрасно. Поэтому, когда на последнем курсе Серега вдруг стал руководителем многообещающего проекта, девушка не растерялась и прибрала к рукам столь перспективного жениха.

А разглядеть в нем талант сумел загадочный предприниматель, который посетил день открытых дверей, что ежегодно проводил их вуз. Солидный мужчина проявил неподдельный интерес к представляемому Серегиной группой проекту, внимательно слушал самого Серегу, даже задавал вопросы по делу, а потом вручил именно ему свою визитку и настоятельно просил позвонить. Просьба эта, впрочем, звучала как приказ. Что вовсе Сергея не отпугнуло. Он уже успел вообразить блестящую карьеру, взлет по служебной лестнице, красивую жизнь. Все эти картинки и заставили робкого и слегка неуверенного паренька все-таки набрать номер загадочного мужчины на следующий же день. Так все и завертелось…

— Ты все сидишь у своего компа? — недовольно пропищала Люська, распахивая дверь.

— Я работаю, ты же знаешь, — буркнул Сергей.

— Сколько можно работать? Ты же не на работе. Давай хоть в кино сходим. Мы с тобой когда в последний раз в кафешке сидели, хоть помнишь?

— Да недавно совсем, на той неделе.

— Почти полторы недели прошло уже! — воскликнула девушка. — Совсем одичал. Я так не могу больше.

— Ну сходи с подругами.

— Все подруги разъехались на выходные со своими парнями, — с явной ноткой обиды высказала Люська, — только я тут кукую в городе. Одна.

— Люся, ну не начинай. Чего ты хочешь?

— В кино хочу! В магазин — там как раз распродажи сумочек…

— Ясно-ясно. — Сергей потер пальцами лоб, еще раз посмотрел на свои записи, откинул их на стол и сказал: — Пойдем в твой магазин, купишь себе сумочку.

Люська повисла у него на плече, одаривая любимого сладким ароматом парфюма от Dior.

17 глава

Казенный дом

— Алло! Герман? Куда ты пропал? Дозвониться невозможно, дома не бываешь.

Герман приложил трубку к уху и слушал. Говорить не хотелось, объяснять что-либо — просто нет сил. «Не надо было отвечать, — подумалось ему, — но прятаться еще хуже — все равно что вечный беглец, чувствуешь себя преступником».

— Срочные дела, — скупо ответил Герман.

— Почему ты не позвонил? — не унимался обеспокоенный женский голос. — Я узнаю все от чужих людей. Такой кошмар, а до тебя не достучаться!

— Я не мог… не знал, как вам сказать, Анна Борисовна.

— Боже мой, боже мой! — вздохнул голос по ту сторону трубки. — Ты хоть был у нее?

— Нет.

— Ну как же так?

— Анна Борисовна, я понимаю, что это ваша дочь, и вы переживаете, но не просите меня… Это выше моих сил.

— Что выше твоих сил? Навестить в больнице жену?

Пальцы Германа с силой сжали пластиковый корпус. Он с трудом преодолел желание швырнуть об стену телефон. Снова под ложечкой зацарапались слова не в меру общительного соседа, его сальные «поймите меня правильно», пошлые намеки. Да еще эти унизительные вопросы опера об отношениях Марины с родным дядей.

— Анна Борисовна, вы знаете, где ее нашли?

Голос в трубке молчал.

— А я кое-что выяснил. У меня язык не повернется пересказать… Меня обманывали! Цинично, бессовестно.

— Послушай, Герман, ты сейчас еще не можешь трезво мыслить…

— Да могу я трезво мыслить! Все понятно! — закричал Герман.

— На прощание с Константином придешь? — осевшим, словно приглушенным голосом спросила теща.

— Нет.

— Герман, — с укором, с ноткой осуждения произнесла она.

— Их в одной постели нашли! С родным дядей, — не выдержал он, — слышите! Я не святой, чтобы… — Гнев пульсировал в висках, ударял до звона в ушах — гулкого, затяжного. И только мысль о том, что он и так слишком много выпалил этой и без того убитой горем женщине, заставила его замолчать.

— Ну… ты все равно навести ее, я тебя прошу. Все-таки не чужой человек… Она сейчас в ужасном состоянии.

— Анна Борисовна!

— Я тебя очень прошу.

— Хорошо, я подумаю. Мне пора.

— Постой, Герман, нам надо с тобой…

— До свидания, Анна Борисовна!

Герман отключил телефон. Он будто не мог отдышаться после долгого забега. Сердце колотилось, словно наковальней ударяя в груди, и волна била в виски, захлестывая сознание.

Он силился оборвать, спалить все мосты и не думать, не думать. Каждая мысль о Марине приносила новую порцию мучений. Увидеть ее, чтобы вновь ощутить всю горечь предательства? И, не дай бог, вспомнить о любви…

Герман стоял перед входом в старое, каменное, одетое в голубую штукатурку здание с синей табличкой: «Главное Управление Следственного Комитета РФ по Красноярскому краю».